Согласно отчету, подготовленному Всемирным банком совместно с китайскими учёными, дальнейший рост экономики невозможен без социальных реформ – роста уровня массового потребления, расширения социальных гарантий и численности среднего класса, сокращения разрыва в доходах (в Китае он намного выше, чем в России), коренного улучшения экологии.
Как отметил Нобелевский лауреат Дж. Стиглиц (Vanity Fair. № 5. 2011), опыт Исландии, Греции, Португалии, Испании, Ирландии показал бесперспективность системы, где дутые активы банков (деривативы) в 11 раз превышают мировой ВВП, а социальные расходы финансируются за счёт роста долгов и дефицита бюджета. Другой лауреат П. Кругман отмечает мощный подъём народного недовольства неравенством доходов и чрезмерным влиянием денег на политическую систему.
З. Бжезинский [67] также считает, что рост неравенства подрывает социальную справедливость – фундаментальную основу стабильности государства. Огромные бесконтрольные финансовые транзакции по всему миру ведут к чудовищным спекуляциям и обогащению немногих.
В России социальная политика до сих пор финансируется за счет конъюнктурных доходов от роста цен на экспортируемое сырье. Неприемлемы попытки заменить их повышением налогов (2010–2011 гг.) или перераспределением расходов бюджета в пользу обороны и полиции (2012–2014 гг.). Источником устойчивого финансирования социальной политики могут стать только институциональные реформы [68].
1. Развитие социального и человеческого капитала при переходе от рентно-долговой к инновационной экономике становится целью и одновременно главным фактором общественного прогресса.
2. Социальная политика стала главным предметом новой политэкономии. Существенно изменились ее субъекты, объекты, методы разработки и реализации. Автором предложено определение социальной политики, основанной на социальной справедливости, исследованы принципы ее организации и критерии оценки эффективности.
3. Выделены приоритетные направления социальной политики в условиях новой индустриализации, направленные не столько на перераспределение общественного богатства, увеличение пособий, дотаций и т. д., сколько на развитие массового предпринимательства, инноваций, повышение квалификации и производительности труда.
4. Исследование типологии посткризисной социальной политики показало преимущества ее институциональной модели над либерально-монетарной.
1.
2. Context of social capital: social networks in market and communities / eds. Hsung R.-U. et al. New York, 2009. 357 p.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10. Social media and democracy: innovations in participatory politics / eds. B. Loader, D. Mercea. London, 2012. 275 p.
11. Cultural politics and resistance in the 21st century: community based social movements and global change in the Americas / eds. K. Dellacioppa, C. Webez. New York, 2012. 195 p.
12. Ideas and politics in social science research / eds. D. Peland, R. Cox. Oxford, Oxford University Press, 2011. 270p.
13.
14. Perspectives on Gramsci politics, culture, and social theory / ed. by S. Francese. London, 2009. 206 p.
15.
16.
17.
18.
19. Class struggle on the home front: work, confict, and exploitation in the household / ed. by G. Cassano. New York, 2009. 314 p.