Глория

Тяжело дыша, Глория, пошатываясь, поднялась на ноги и отошла в сторону, мужчины, державшие ее мать, наконец, отпустили руки и ноги старухи и встали сами. На земле ее мать начала меняться: волосы то вырастали, то исчезали, тело то укорачивалось, то удлинялось, черты лица то сливались, то уменьшались — ни рта, ни носа, ни одного глаза, — пока наконец ее нельзя было узнать как человека. Мужчины отошли, и Глория встала над телом, глядя вниз на то, во что превратилась ее мать, и на то, чем она всегда была.

Она чувствовала себя измученной, злой, растерянной и ужасно...

...ужасно грустной. Печаль тронула черты ее лица. Она действительно не хотела чтобы все закончилось именно так.

Толпа с улицы либо рассеялась, либо исчезла. Здесь не было никого, кроме нее самой и тел ее мужа и той, что когда-то была ее матерью.

Вокруг них мир, казалось, становился все более туманным по краям... все более зыбким, словно кто-то невидимый стирал ластиком все границы.

Глория поспешила мимо матери к правой стороне хижины и опустилась на колени рядом с телом Бенджамина. Его глаза были закрыты. Глядя ему в лицо, она почти могла притвориться, что он спит, но кровь, все еще сочившаяся из дыры в его груди, опровергала это ложное утверждение, а полное отсутствие признаков жизни в его любимых чертах было очевидным и неоспоримым. Она наклонилась, чтобы прикоснуться к нему. Его кожа была прохладной на ее пальцах, а когда она поцеловала его губы, они показались ей пружинистыми, ненастоящими и с привкусом ее собственных слез.

Выпрямившись, Глория увидела, что ее окружение стало еще более нечетким. На короткую секунду она подумала, что это может быть оптической иллюзией, но, вытерев слезы с глаз, поняла, что мир вокруг нее становится все более бесплотным, обнажая под собой более четкий твердый идентичный мир.

Ее взгляд вернулся к Бенджамину...

Ты не вспомнишь, кто он.

...и ее охватило такое горе и отчаяние, что она застыла на месте и теперь не могла действовать или даже думать. Она смотрела на его неподвижную фигуру, охваченная всепоглощающей печалью. Ее воспоминания уже начинали тускнеть. Она не могла вспомнить, где они жили и были ли у них дети. В голове мелькали мимолетные воспоминания о том, как они проводили время вместе: завтрак за кухонным столом, барбекю на заднем дворе, проклятый шкаф с покатым потолком, жуткий туалет в заброшенном магазине, дом в Колорадо, поездка на экскурсию, чтобы посмотреть на кактусы, — но все это не было связано воедино.

Температура изменилась, когда свет померк, усиливающийся холод вызвал мурашки на ее коже. Она нежно коснулась его губ указательным пальцем.

— Прощай, — прошептала она. — И прости.

Глория закрыла глаза всего на миг, а когда открыла, то уже сидела на приподнятом участке пола в длинной узкой комнате. На стене напротив висел ее огромный портрет. Другие, меньшие ее изображения, некоторые фотографии, некоторые наброски, были наклеены, приклеены повсюду. Деревянный пол, на котором она сидела, было пыльным, как и вся комната. Ее голова казалась тяжелой, онемевшей. Она не была уверена, где находится, но, что еще более важно, не была уверена, кто она такая.

Она сидела, пытаясь сориентироваться, и тупо смотрела на окружающую обстановку. Постепенно она поняла, что комната не была для нее такой странной, как она думала вначале. На самом деле, она была уверена, что уже бывала здесь раньше. В дальнем конце узкого помещения, напротив гигантского портрета, был открытый дверной проем, и через него она увидела пробивающийся солнечный свет. Она медленно поднялась на дрожащие ноги и пошла на белый свет. Затем прищурилась от яркого света. Солнце светило вовсю. Ей почему-то было грустно, пусто, и казалось, что она потеряла что-то или кого-то очень важного для себя.

Она узнала одежду, которая была на ней на огромном портрете, а также некоторые наряды, изображенные на небольших рисунках и фотографиях. Воспоминания начали возвращаться, и она поняла, что комната, в которой она находилась, была интерьером небольшого здания, пристройки в маленьком городке. Название крутилось на языке, но все никак не вспоминалось.

Место, где она помогала людям вернуть тех, кого они потеряли.

Она вдруг вспомнила, кто она. Осознание пришло неожиданно.

Глория огляделась свежим взглядом. Казалось, что с тех пор, как она видела это здание в последний раз, оно пришло в запустение. Сквозь щели в пыльном деревянном полу пробивались сорняки, а из дыры в потолке проникал солнечный свет. Ее должна была встретить группа мужчин...

Рассел, лидера звали Рассел.

...но она была единственной присутствующей. Возможно, они сдались. Или вымерли. Сколько времени прошло с тех пор, как она была здесь в последний раз?

Она вышла на улицу. Погода была теплой, что говорило о том, что, скорее всего, сейчас лето. Перед ней, у начала грунтовой дорожки, ведущей на улицу, стоял мужчина средних лет. Он, похоже, ждал, и она нахмурилась.