Глория

— Просто такое чувство. Ты должна признать, что она не самый приветливый человек в мире. По крайней мере, не со мной.

— Она привыкнет к тебе, — пообещала Глория, хотя совсем не была уверена, что это правда. Наклонившись через маленький столик, она поцеловала его в нос. — В любом случае, главное что ты нравишься мне.

Он ей нравился. На самом деле, она любила его, и трудно было поверить, что только сегодня утром она не могла вспомнить его лицо. Она даже перепутала его с кем-то, кого считала своим родственником. Как это произошло? — недоумевала Глория.

Возможность опухоли мозга отказывалась полностью исчезнуть.

Мимо их столика, потягивая коктейль, прошел волосатый молодой человек в футболке с рисунком.

Бенджамин наблюдал за ним, на его лице появилось задумчивое выражение.

— С возрастом ты меняешься, — сказал он Глории, — и я не уверен, что это плохо.

— Хорошо.

— Когда ты молод, ты видишь взрослых продажными, глупыми и зацикленными на себе а себя чистыми и идеалистичными, но это не всегда правда.

— Да о чем ты?

Бенджамин хихикнул.

— Я не знаю. Наверное, тот парень похожий на Ленона. И я подумал о старом фильме "Тысяча клоунов", где Джейсон Робардс[6] играет такого антиэлитарного персонажа, который отказывается устраиваться на работу. Он вышел в конце 1950-х или в начале 1960-х годов, в период между битниками и хиппи, но он все еще говорил со мной, ребенком, выросшим в девяностые годы. Когда я был подростком, я думал, что Джейсон Робардс невероятно крутой. Но знаешь что? Времена меняются. И когда я снова увидел этот фильм по телеку на днях, я понял, что он был неудачником. Самовлюбленным неудачником.

Глория недоуменно посмотрела на него.

— И ты заговорил об этом, потому что?

— Сегодня утром мне предложили повышение, и я согласился, но чувствовал себя виноватым.

Она ударила его по плечу.

— Почему ты мне не сказал?

— Я говорю тебе сейчас. Но... как я уже сказал, я чувствовал себя немного виноватым. Это не та работа, которую я когда-либо хотел делать, и я мог бы даже отказаться от нее, когда был моложе, но потом я подумал о тебе, подумал о нас и понял, что помимо больших денег, я получу дополнительную неделю отпуска в год, и, по моему мнению, это того стоило.

— Мы должны это отпраздновать, — весело сказала она ему.

Он оглядел обедающую публику ресторана.

— Да. Тут очень весело?

Глория рассмеялась.

— Я имею в виду настоящий праздник.

Он наклонился вперед, понизив голос.

— Такой, где мы снимаем штаны?

Она улыбнулась.

— Это не совсем то, о чем я думала, но, да, это может быть как вариант.

— Может быть, романтический ужин в "Саммит Хаус"?

— Это было бы замечательно. И мы можем позволить себе это сейчас!

— Да, потому что после похода в ресторан у нас останутся только одни штаны.

— Идиот!

— И мы можем их снять...

— Я люблю тебя, — сказала она ему.

От прикосновения его голос смягчился, и он положил свою руку поверх ее.

— Я тоже тебя люблю.

Глория посмотрела на него и сделала секундную паузу.

— Кто-нибудь когда-нибудь называл тебя Бенни? — спросила она. — Может быть, когда ты был подростком? Или когда ты был ребенком?

Бенджамин странно посмотрел на нее.

— Любопытный вопрос.

— Это просто пришло мне в голову. Тебя кто-нибудь когда-нибудь так называл?

Он медленно покачал головой.

— Нет.

Глория кивнула.

— Да, ты и не похож на Бенни. Ты определенно больше похож на Бенджамина.

— Это хорошо или плохо?

— Хорошо, — сказала она, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать его. — Определенно хорошо.

И это было так.

Глава двадцатая

Они поженились в церкви, хотя ни один из них не был верующим. Именно ее бабушка и родители Бенджамина настояли на традиционной формальности, и они оба согласились на это, чтобы сохранить мир в семьях. Несмотря на то, что они не были прихожанами, их обязали встретиться со священником для консультации перед свадьбой, и хотя мужчина казался приятным, Глория возмущалась тем, что ее заставляют участвовать в этом балагане. Тем не менее, она постаралась притвориться, потому что не знала, как все это работает, и боялась, что если она не пройдет прослушивание, священник не станет проводить церемонию.

В медовый месяц они с Бенджамином поехали в Монтерей, где провели несколько дней, исследуя Центральное побережье. Глория никогда не расставалась с Джин больше чем на одну ночь и очень скучала по дочери, но они каждый вечер разговаривали по телефону, и Джинни уверяла ее, что ей весело с бабушкой.

— Так как умер отец Джин? — спросил Бенджамин на второй вечер, как только Глория закончила разговор по телефону.

— Я же говорил тебе об этом.

— Я так и не разобрался. И, наверное, я должен знать подробности, раз уж я теперь буду ее отцом.

Глория переместилась на кровать лицом к нему. Она начала что—то говорить, потом остановилась.

— Что? — спросил Бенджамин.

Она сделала секундную паузу.

— Я просто пытаюсь понять, с чего начать.

— Начните с самого начала.

— Хорошо. — Глория кивнула. — ты мне веришь...

— Не понял. Ты же еще ничего не сказала.

— Я в том плане что я же не похожа на сумасшедшую.

— После этой фразы я задумался.