Глоток Шираза

^* Привязанные шнуром к телефонному аппарату, мы и представить себе не могли, что звонок из леса станет реальностью, а мировая Паутина – проводником не только голосов, но и всего на свете. Из этого можно заключить, что роман написан до начала девяностых.

«Я чувствую и поступаю как человек, который не верит в жизнь и смотрит на каждый день как на последний»

Под этими словами Клингзора она бы поставила свое имя^*: Елизавета Годунова, дитя ХХ съезда, 1956 г. р. Временно отступил страх, бабушек-дедушек реабилитируют, под шумок можно завести ребенка, авось его ждет реабилитированное будущее. В такую вот февральскую ночь, когда сворачивает на весну, к ее матери явились волхвы с сообщением о нежданной беременности. Их уж точно не занимало, хочет ли ее мать одарить мир новым существом женского пола, которое будет скитаться по чужим домам, прибиваться к чужим мужчинам, терпеть их за право пользоваться ржавым душем…

^* Танечка, ты лентяйка. Для выражения столь банальной мысли никакой Гессе не нужен. Пожалуйста, подписывайся только под своими словами. Эх, не умерла бы ты, сели бы за рукопись вместе, сделали бы из нее конфетку. А то хожу по страницам с веником… Как смерть с косой. Прости.

Хочет ли она, чтобы ее ребенок получил верное воспитание? Разумеется! Наберитесь терпения, бандероль в пути. Профессор обнаружил в Ленинке статью американской педагогши Бобкинс или Добкинс про девять опорных точек в воспитании и перевел ее специально для Лизы, как было означено в записке, прищепленной здоровенной скрепкой к толстой пачке. Тридцать страниц мертвечины. Единственное живое – почерк переводчика. Как он, великий ученый, смог переварить всю эту пошаговую галиматью? Видимо, его сбили с толку многочисленные рассказы Лизы о детях.

Написать «Архипелаг детей». Одни факты. Без комментариев. Каждая судьба – с красной строки. Коротко. До предела сжато. Например, так.

Истории

№ 1. Таня. Отчего эта милая, мягкая девушка рвала на себе волосы и расцарапывала ногтями свое тело?

Мать Тани и ее сестра Люба работали коридорными в «Интуристе». Мать спилась, Таню взяла к себе Люба. Когда Таня подросла, Люба родила мальчика от черного. Таня его нянчила и, несмотря на бессонные ночи, продолжала отлично учиться. Как-то ночью у мальчика сильно заболел живот, и Люба вызвала скорую. Врачи отвезли в больницу, и он там умер. Через полтора года Люба снова родила, теперь от араба. Таня тогда заканчивала десятый класс и однажды спросонья уронила ребенка на пол. Он покричал и уснул. Таня до утра просидела у его кроватки, а когда Люба вернулась, рассказала ей, что произошло. «Если и этот помрет – виновата будешь ты», – ответила Люба. Таня порезала себе вены. Вместо золотой медали – психдиспансер.

№ 2. Гриша. Усыновлен в пятилетнем возрасте. Пригрет новоиспеченными родителями-дипломатами. Взят за границу. В ГДР паршивец начертил свастику на каком-то документе. Гришу вернули в детдом. У доброй воспитательницы болит сердце за ребенка, и она идет на преступление: вызванивает родителей. Приезжает папаша с кульком конфет. Гриша берет кулек да как запустит ему в лоб. Папаша обиделся – и к директору. А он – примем меры. Воспитательницу уволим, Гришу подлечим в психдиспансере.

Лиза рвет страницу, выкидывает бумажное крошево в форточку. Не умеет она писать!^*

^* Правда! Чего не умею – того не умею. Раз уж я снова тут, выскажу свое фе по поводу снов. Залитературенный прием. Диалоги куда живей. Но в целом интересно. Честно говоря, такого я от Тани не ожидала. Хотя мое мнение нельзя считать объективным. Я – лицо заинтересованное, плачу из своего кармана.

Грязные снежинки растворились в воздухе. Высота манит. Она никогда не жила на пятнадцатом этаже. Прыг – и всмятку.^*