Глубины Тартара (СИ)

Боже! Я никогда не думала, что буду врать ему. В этих словах не было ни капли правды — я не боялась перемен, я их жаждала, и я очень, очень хотела расстаться с этим городом, с тем, что ежедневно находилось вокруг меня все мои семнадцать лет, а мне приходиться врать Джеку, врать своему лучшему другу. Он неправильно истолковал мою огорченную мину и мягко прикоснулся к руке, понимающе взглянув на меня.

— Знаю, — тихо проговорил он, — Но тебе нечего бояться, я буду с тобой.

Я горестно улыбнулась, чувствуя, как в горле встал ком, мне хотелось рассказать ему все, но я не могла! Сейчас мне больше всего хотелось излить душу самому близкому человеку в своей жизни, и мне предоставляется такой шанс. Мой лучший друг готов меня выслушать, готов все принять, он со мной открыт, а я? Я лишь сижу перед ним, скрывая все, что со мной происходит, и лгу, лгу человеку, который так мне дорог! У меня сжалось сердце. Я легла головой на плечо Джека, чтоб он не смог видеть меня, и мое лицо затопили эмоции, так хотелось расплакаться, но нельзя. Всю дорогу до аэропорта мы молчали. Таксист, пожилой мужчина лет пятидесяти, изредка посматривал на меня, его льдисто голубые глаза выражали то ли сочувствие, то ли печаль, когда он встречался со мной взглядом в зеркале заднего вида. Я закрыла глаза, стараясь не думать, что на меня смотрят. В конце концов, мы вышли из машины, подъехав к аэропорту. Джек улыбнулся мне и подмигнул, я взяла его за руку, крепко сжав, и выдохнула. Все это время ни я, ни Джек не произнесли ни единого слова, просто смотрели друг на друга, иногда улыбались, иногда он подбадривающе подталкивал меня, играя глазами. Пройдя регистрацию, мы взяли свой багаж и вручили его носильщикам, которые погрузили его в наш самолет, на борт которого тем временем мы поднимались. Джек взял билеты первого класса, поэтому все удобства были нам обеспечены, но мне не нужно было ничего. Как только мы сели в большие удобные белые кресла с голубыми лентами, я тут же откинулась и закрыла глаза, молча дожидаясь взлета. Я почувствовала прикосновение к своей руке, и тепло растеклось по телу, смешиваясь с чувством вины, я испытывала отвращение к себе за то, что вынуждена была так поступать, за то, что я лгала. Я понимала, что недостойна быть другом Джека, я не достойна даже просто находиться рядом с ним, потому что он выше, он мне не врет, не обманывает, он заботиться и понимает, и я очень ценю это, но не могу сказать всего. Во мне вскипала ненависть к самой себе, обида на себя, и жгучая злость. Я так же ненавидела, что это все происходит именно со мной, ненавидела, что не могу ничего рассказать, обижалась, что переживаю это в одиночку, что злюсь на саму себя за это. Я могла бы разделить это все с Джеком, и мне было бы легче, но я бы снова злилась на себя за то, что причинила ему много проблем из-за этого, что он тоже мучается, пытаясь понять, в чем дело, а он мне дорог. Я долго сидела и думала, Джек, видимо, решил, что я уснула, и сидел неподвижно, боясь разбудить. Меня очень тронула его забота, и я решила не выказывать того, что я не сплю, а когда я все же шевелилась, он начинал тихонько покачивать меня, как бы снова усыпляя. Я улыбнулась. Так спокойно и уютно я никогда и ни с кем себя не чувствовала, и снова меня кольнула боль от того, что приходиться скрывать. Ненавижу себя за это, ненавижу! Я закрыла глаза, турбины зашумели, самолет набрал скорость на взлетной площадке и мы взлетели в воздух, поднимаясь все выше, к облакам.

Я уснула в самолете, чувствуя руку Джека, там, где был его пульс, и это подействовало успокаивающе, прямо как биение его сердца. Через пару часов я открыла глаза, он сидел, смотря в иллюминатор. Я повернула голову, и он улыбнулся мне, отводя волосы от лица.

— Проснулась, — проговорил он.

— Ага, где мы сейчас?

Джек пожал плечами.

— Я не открывал навигатор. Думаю, где-то над океаном.

Я вздохнула, улыбнувшись ему.

— Не терпится увидеть Академию, — совершенно искренне сказала я, — Очень.

Он тихо засмеялся.

— Потерпи, уже совсем скоро. Обещаю, ты будешь в восторге! Я точно был, а потом уже не до этого, — он хохотнул, — Быстро привыкаешь к учебе, учеба, учеба... Тебе будет проще, ты вундеркинд, и многое уже знаешь. А я... я записался на исторический факультет, совершенно не понимая, что делаю, просто тогда хотелось.

— А сейчас?

— Сейчас тоже хочется, только с каждым курсом все труднее, но я переживу.

— Не волнуйся, — с усмешкой сказала я, — Я тебя подтяну.

Он засмеялся, проведя рукой по шелковистым темным волосам.

— Согласен. Но ты, похоже, будешь больше времени тратить на мои домашние задания, чем на свои.

На этот раз засмеялась я.

— Вот уж не думаю. Я просто буду стоять за твоей спиной и давать подзатыльники, чтобы ты скорее заканчивал свою работу.