Глубокие воды

– Нет. Ничего такого не говорят, но… – Ее мягкий, искренний голос смолк, и Вик снова терпеливо ждал. – Некоторые отпускали замечания по поводу того, как Мелинда вела себя с ним, спрашивали, не думаю ли я, что между ними что-то было. Я сказала, что нет.

От стыда Вик сжал трубку. Он хорошо знал, что Эвелин все понимает.

– Мелинда всегда увлекается людьми. А тут еще и пианист. Я могу это понять.

– Да, – сказал Вик, поражаясь человеческой способности обманывать себя. Друзья так привыкли не обращать внимания на поведение Мелинды, что теперь почти верили, что ничего такого и не было. – Как Фил? – спросил он.

– Очень расстроен. У нас в бассейне никогда не было несчастных случаев. А тут такой ужас. По-моему, Фил чувствует личную ответственность и даже согласится засыпать бассейн, но это, наверное, будет чересчур.

– Конечно, – сказал Вик. – Спасибо за звонок, Эвелин. После завтрашнего дознания нам всем станет легче. Все уладится. Значит, увидимся в Баллинджере, в полтретьего.

– Да. Вик, если тебе сегодня понадобится помощь, ну, с Мелиндой, сразу звони нам.

– Хорошо, Эвелин. Спасибо. Пока.

– До свидания, Вик.

Он заявил, что дознание все уладит, будучи полностью уверенным в собственной безопасности. Ведь там будут его друзья: Фил Коуэн и Хорас Меллер с супругами. Он знал, что они его поддержат. Правда, на миг он усомнился в Хорасе: после того, как Чарли вытащили из бассейна, и потом, в кухне, Хорас был непривычно молчалив. Перед мысленном взором Вика возникло его лицо – напряженное, потрясенное, а под конец измученное, но тени сомнений на нем вроде бы не было. Пожалуй, на Хораса можно рассчитывать. А Мелинда может обвинить его перед коронером, но это вряд ли. Для этого нужна храбрость, которой у Мелинды нет. Своей необузданностью Мелинда прикрывала трусость и конформизм. Она знала, что если станет обличать его, то все друзья ополчатся против нее, чего ей вовсе не хотелось. Конечно, она может устроить истерику и обвинить его, но все ведь поймут, что это истерика, а причина ее ни для кого не секрет. Если кто-нибудь заинтересуется нравственностью Мелинды, то ей конец. Вряд ли она захочет, чтобы посторонние знали о ее личной жизни.

В понедельник Вик вернулся из типографии чуть раньше часа дня, чтобы успеть быстро пообедать и приехать в Баллинджер к половине третьего. Утро Мелинда провела не дома (вероятно, с Мэри или Эвелин, решил Вик): он звонил ей с десяти часов, чтобы напомнить о начале дознания в два тридцать). От обеда Мелинда отказалась и только перед самым выходом из дома выпила коктейль. Выехали они в два часа. Хотя она много спала, под глазами у нее залегли круги, а бледное лицо припухло – как и подобает той, кто оплакивает умершего любовника, подумал Вик. Он пробовал что-то спрашивать, заговаривал с ней, но она не отвечала.

Дознание проходило в кирпичном здании суда на главной площади Баллинджера. В зале стояли стулья и два письменных стола, за одним из которых сидел секретарь-стенографист. Коронером был некий Уолш, серьезный мужчина лет пятидесяти, седовласый, с прекрасной осанкой. Все пришли вовремя: Меллеры, Коуэны, Вик с Мелиндой и доктор Франклин. Доктор сидел, скрестив руки на груди. Сначала коронер изложил и подтвердил фактические обстоятельства дела, затем задал каждому вопрос, считают ли они, что смерть наступила по случайности.

– Да, – твердо ответил Фил Коуэн.

– Да, – сказала Эвелин.

– Полагаю, что да, – так же твердо, как Фил, проговорил Хорас.

– Полагаю, что да, – эхом отозвалась Мэри.

– Да, – сказал Вик.

Настала очередь Мелинды. Она смотрела в пол, потом обратила испуганный взгляд на коронера и произнесла:

– Не знаю.

Уолш внимательно посмотрел на нее:

– Считаете ли вы, что какие-либо обстоятельства или чьи-либо действия, помимо случайности, могли стать причиной смерти мистера де Лайла?

– Не знаю, – безучастно сказала Мелинда.

– Есть ли у вас основания полагать, что действия какого-либо лица могли повлечь за собой смерть мистера де Лайла? – спросил коронер.

– Я знаю, что он не нравился моему мужу, – опустив голову, сказала Мелинда.

Коронер Уолш наморщил лоб:

– Вы хотите сказать, что ваш муж поссорился с мистером де Лайлом?

Мелинда замялась.

Вик увидел, как Фил досадливо скривился и заерзал на стуле. Доктор Франклин глядел сурово и неодобрительно. У Эвелин Коуэн был такой вид, как будто она сейчас встанет, тряхнет Мелинду за плечи и скажет ей все, что о ней думает.

– Нет, они не ссорились, – сказала Мелинда. – Но я думаю, что моему мужу он не нравился из-за того, что нравился мне.

– Замечали ли вы, – терпеливо начал коронер Уолш, – что ваш муж предпринимал какие-либо действия против мистера де Лайла?

Мелинда снова замялась.

– Нет, – сказала она, с какой-то странной робостью потупившись, хотя произнесла «нет» очень уверенно, четким и ясным голосом.

Коронер обратился к доктору Франклину:

– Доктор, по вашему мнению, смерть мистера де Лайла наступила в результате случайных обстоятельств?

– У меня нет оснований думать иначе, – ответил доктор Франклин.