Глубокие воды

Секунд пять она изумленно смотрела на него, а потом сердито ответила:

– Нет.

– Но к чему мы идем? – спросил он, разводя руками и становясь вдруг самим олицетворением логики. – Ты меня ненавидишь. Считаешь меня врагом. Нанимаешь сыщика следить за мной…

– Потому что ты убил Чарли. Ты прекрасно это знаешь, что это правда.

– Дорогая, я не убивал. Опомнись уже.

– Все знают, что ты убил!

– Кто знает?

– Дон Уилсон. Гарольд так думает. Ральф знает.

– Почему же они это не докажут? – мягко спросил он.

– Дай им время. Докажут. Или я докажу. – Она резко подалась вперед с дивана и потянулась к коктейльному столику за пачкой сигарет.

– Каким образом, хотел бы я знать? Можно, конечно, сфабриковать обвинение, – задумчиво сказал он, – но, наверное, уже поздно. Может, Дон Уилсон или Карпентер подвергнут меня проверке на детекторе лжи? Правда, у них нет на это полномочий.

– Гарольд сказал, что ты никак не будешь на него реагировать, – сказала она. – Он считает, что ты псих.

– И псих сделает вас свободными[31].

– Не юродствуй, Вик.

– Извини. Я не юродствую. Возвращаясь к моему вопросу – если ты хочешь развода, я отдам тебе все, кроме Трикси. Подумай, что это значит. У тебя будут деньги, чтобы заниматься чем хочешь, видеться с кем хочешь. На тебе не будет никакой ответственности – ни за ребенка, ни за мужа. Представь, какая приятная жизнь тебя ожидает.

Она закусила нижнюю губу, как будто его слова мучили и искушали ее.

– Я еще с тобой не разделалась. Хочу уничтожить тебя, раздавить.

Он снова шутя развел руками:

– Ты уже пыталась. Вон, в суп мышьяк подсыпала. Но у меня отменные вкусовые рецепторы. А еще…

– Я не собиралась тебя убивать. Ты такой… чокнутый, что тебе, наверное, только этого и надо. Нет, я хочу растоптать твое паршивое самомнение!

– По-твоему, ты еще его не растоптала? Дорогая, что еще ты могла бы добавить к тому, что делаешь все это время? Что, по-твоему, дает мне силы жить дальше?

– Самомнение.

В груди у него заклокотал смех, потом Вик снова посерьезнел:

– Какое там самомнение! Я собрал воедино обломки своего «я» и удерживаю их волевым усилием. Так что, если угодно, я продолжаю жить исключительно силой воли, а никаким не самомнением. У меня его нет и не было, – в отчаянии закончил он.

Разговор доставлял ему большое удовольствие. Приятно было слышать свой голос как бы со стороны, будто магнитофонную запись. Вик понимал, что говорит драматично, как актер, совмещая чистую страсть и махровое лицедейство. Он взмахнул рукой и продолжил звучным, глубоким голосом: – Я люблю тебя и готов отдать тебе все, чего бы ты ни пожелала! Я уступлю тебе все, что в моих силах. – Он на миг умолк и подумал, что уже уступил ей свою половину кровати, но этого вслух говорить не стоило: он или сам рассмеется, или ее рассмешит. – Это мое последнее предложение. Не знаю, что еще я могу сделать.

– Я сказала тебе, – медленно произнесла она. – Я еще не разделалась с тобой. Если хочешь, сам подавай на развод. Для тебя это куда безопаснее. Ты ведь считаешь, что для этого есть веские основания, – ехидно сказала она, будто основания были вымышленными и было бы подло на них ссылаться.

– Я никогда не говорил, что хочу развестись. Если бы я на это пошел, то чувствовал бы, что уклоняюсь от ответственности. Да и вообще, мужчина не должен подавать на развод. Подавать на развод должна жена. Послушай, все эти ссоры…

– Это еще цветочки.

– Вот и я об этом. Зачем тебе этот воинственный тон? – примирительно сказал он.

– Ты прав. Лучше приберечь его для последней атаки, – все так же воинственно ответила она.

Вик вздохнул:

– Что ж, status quo[32] остается status quo ante[33]. Когда к тебе в гости придут Ральф и Уилсон? Пригласи их. Я справлюсь.

Она в упор смотрела на него зелено-карими глазами, холодными и неподвижными, как у жабы.

– Тебе больше нечего сказать? – спросил он.

– Я все сказала.

– Тогда я, пожалуй, удалюсь. – Он встал и улыбнулся. – Спокойной ночи. Приятных снов. – Он забрал трубку со столика у кресла и отправился в свой мир – гараж и флигель.

17

Спустя две недели после случайной встречи с Виком Дон Уилсон с женой переехали в Уэсли. Мелинда снова выступила в роли помощницы в поиске жилья; правда, на этот раз это была квартира в Уэсли. Вик воспринял это как поспешное отступление. После первого же столкновения Уилсон обратился в бегство, ретировался в более надежное укрытие, но теперь ему труднее будет укоризненным взглядом следить за врагом.

– С чего бы это он? Неужели его жизнь стала так невыносима, что ему пришлось бежать из города? – спросил Вик у Мелинды, прекрасно зная, что случилось.

Каким-то образом (Вик подозревал, что через Ральфа) об истории с детективом узнали. Похоже, Ральф рассказывал всем подряд, что за Виктором ван Алленом пять недель следили, потому что его есть в чем подозревать. Безуспешные попытки Ральфа настроить общественное мнение против Виктора ван Аллена нисколько не задели репутацию Вика.