Глухая орбита вечности

К вечеру небо потемнело, подул легкий ветер, растягивая и завивая в жгуты перистые облака... Перед зарей появились клочья низких буроватых облаков, постепенно багровеющих, насыщающихся зоревыми красками, ветер усилился, пригибая степную траву... Аварийная группа заканчивала крепление опор, спускала электретки вниз, в укрытие. На металлургическом заводе завершили плавку и выпустили остатки металла из печей. Плотно закрыли ворота и укрепили запоры. С наветренной стороны затянули растяжки. К люку подъемника подъезжали вездеходы. В этот вечер никто не рискнул оставлять машины на улице. Все ярче разгоралась заря и сильнее становился ветер. Возвращающийся с рудника вездеход Андрея Кудеярова, замыкавший остальные группы, при сильных порывах ветра начинал рыскать по курсу, а на крутом косогоре едва не перевернулся. Начало резко падать давление, предвестник еще более грозных порывов. Открыв люк, Дагбаев ощутил упругое сопротивление ветра. С трудом распахнулись в последний раз двери подъемника, и десантник поспешно вбежал на площадку вслед за вездеходом и нажал кнопку.

— Ну и ветрище,— сказал Кудеяров, выбираясь из вездехода,— боюсь, нам сегодня придется не раз просыпаться от его ударов.

— Ну обшивка корабля более чем надежная защита и слышно не будет.

— Зато будет чувствоваться,— усмехнулся инженер-строитель. При такой высоте его собственные колебания на уровне жилого отсека будут достигать восемнадцати-двадцати метров, а что будет твориться в командирской рубке? Не хотел бы я дежурить там в такую ночь. А ведь кому-то придется! В случае чего надо включить уравновешивающее поле.

— Я думаю, Геннадий Петрович сделает это с самого начала,—усмехнулся Дагбаев —Так что я буду спать спокойно.

— Не знаю, не знаю...— засомневался Кудеяров.

Они поставили на место вездеход и отправились в душевую. В столовой они ощутили первые подрагивания корпуса, но после нескольких толчков корпус корабля перестал испытывать вибрацию.

— Ну, что я говорил? — торжествующе подтолкнул локтем инженера Дагбаев, и тут могучий толчок вышиб его из кресла. Зазвенела посуда, послышались вскрики.

— Спокойно, товарищи! — раздался голос Манаева, усиленный динамиком.— Больше толчков не повторится. Под двигателем осела скала, будем удерживать корабль уравновешивающим полем...

В зале сначала послышались смешки, потом громкий хохот. Оправившись от неожиданности, люди взглянули друг на друга. У кого на костюме оказались разрозненные части борща: на плечах капуста, на коленях свекла и картошка, у кого с волос, сдобренных красным соусом, свисали макароны. Пострадавших практически не оказалось: почти все направлялись в столовую прямо с аварийных работ, одетые в легкие защитные костюмы. Только Заира потирала слегка покрасневшую руку, на которую выплеснулся горячий суп. Большинство, приведя себя кое-как в порядок, стали повторять заказ, и дежурившему на кухне Устинову пришлось срочно ставить на подогрев дополнительные порции.

***

Ураган набирал мощь. Если корабль, защищенный силовым полем, мог противостоять ему, то на открытом пространстве он обрушивал свои удары на оранжерею и посадки деревьев, выворачивая с корнем слабые и ломая ветки сильным, прижимая кустарники к земле и выискивая слабые места в оранжерее. Но сплавленные по шву шлакоблоки держались прочно, а хрупкий с виду стеклолит, покрывающий округлую крышу, не оставлял надежды зацепиться, и порывы ветра скатывались на другую сторону, не причиняя вреда.