Глухая орбита вечности

Журавлев взволнованно заходил по кабинету. Несомненно этот штамм вируса Е-3 весьма перспективный. Сам вирус был обнаружен случайно. Ананьев, просматривая свои делянки после урагана, обратил внимание, что одна из яблонь сорта Кохинур, наиболее неприспособленного к здешним условиям, вдруг дала сильный прирост ветвей, тогда как ее соседи выглядели совсем чахлыми. Анатолий отобрал пробы из почв и попросил Журавлева определить бактериальный состав. Тогда-то Леониду и удалось выявить вирус Е. Первой его генерацией после размножения были заражены все яблони сорта Кохинур. Чуда не произошло, но примерно около десяти процентов яблонь также начали интенсивный рост. Биохимика долго мучила загадка такого феномена. Он анализировал клетки с яблонь, усиливших рост, и сравнивал с клетками чахлых, но так и не мог уяснить причину этого явления, пока не начал работать с быстрорастущими одноклеточными водорослями. При достижении определенного возраста клетки начинали делиться. Воздействуя вирусом, ему удавалось приостановить на некоторое время созревание отдельных клеток. Отбирая такие клетки, он выделил новую генерацию вирусов, при воздействии которых задерживалось созревание уже почти половины клеток. Он назвал эту генерацию Е-2. Теперь Журавлев получил третью генерацию, еще более активную, благодаря которой и удалось подметить процесс обновления одноклеточных водорослей. Клетки как бы переживали вторую жизнь. Открытие вселяло радостные надежды. Может быть, таким путем удастся воздействовать на земные растения, вызывая у них обновление и большую приспособленность к здешним условиям? Правда, штаммы Е-2 не увеличили числа оживших яблонь, но еще две все-таки заметно прибавили в росте.

Леонид подошел к экрану видеосвязи и вызвал Ананьина.

— Слушай, Анатолий. Я проверил воздействие третьей генерации. Результаты обнадеживающие. Может, попробуем?

— Ну нет, дружище! Дело идет к осени, а ты знаешь, как здесь медленно она наступает. Яблони не успеют войти в нужный ритм после активного роста и замерзнут зимой.

— А если в оранжерее?

— Там нет Кохинура.

— Рискнем на другом сорте. Все же лучше, чем время терять.

Анатолий повертел в руках стилос, которым правил свои записи, постучал им по столу, потом потер пальцами лоб и вздохнул.

— Попробовать можно. Действительно, у нас с тобой не так уж и много времени. Когда будут готовы штаммы с новой генерацией вирусов?

— Да есть они, хоть сейчас.

— Давай через часик заходи ко мне. Как раз закончу правку.

— Договорились.

В оранжерее было тепло и влажно. Ананьин переходил от одного сорта к другому и никак не мог решиться. Леонид следовал за ним по пятам, бережно сжимая в руках чашечки с посевом вируса. Он понимал колебания биолога: заражение вирусом в теплице могло вызвать и нежелательный эффект. Трудно сказать, как он поведет себя, размножившись в больших количествах, и не станет ли причиной заболеваний растений, и без того плохо чувствующих себя в неродной обстановке.

— Ну ладно,— вздохнув, решился наконец Анатолий.— Давай попробуем на этом. Сорт древний и, пожалуй, есть риск потерять его совсем, если не принять никаких мер.

Он разрыл у ствола землю, стеклянной палочкой перенес колонию вирусов и, слегка прикрыв яму землей, пустил поливку. То же он проделал еще с двумя яблонями.

— И все?—удивился Журавлев, когда Анатолий протянул ему чашечку обратно.

— Все, Ленечка. Хватит. И так рискую. Здесь всего шесть деревьев этого сорта. Остальные засохли.

— Ну может, еще какой-нибудь? — взмолился Журавлев.— Ведь три дерева это почти ничего, да и для статистики неудобно.

— Видали? Пусти лису на порог. Хватит, Леня. Будут результаты, я с дорогой душой. А пока — извини.

Они вышли из теплицы. В вечернем сумраке горели огни спортивного комплекса, а дальше за лесом гасли последние отблески зари. Тишина нарушалась тревожным цокотанием пеструшек, небольших зверьков, собирающих пищу под покровом ночи: сочные плоды, орешки, семена растений, но не брезгующих и насекомыми. Пеструшками их назвала Зелима Гафурова, далекая по своей профессии от систематики животных, но название понравилось. Днем эти животные, размером чуть побольше земляного зайца, отсиживались в убежищах среди кустов, пожухлой травы или среди камней; их пестрая пятнистая окраска позволяла им маскироваться практически в любой обстановке. Норы эти животные рыли, только готовясь к зимней спячке. С приближением осени, и попаданием созревших плодов и ягод, они становились особенно активными и уничтожали пищу с завидным аппетитом, накапливая жировые запасы на долгую десятимесячную зиму. Вот и сейчас их рокотание напомнило Ананьину, что осень уже не за горами...

— Винейские игры скоро,— вспомнил Анатолий.— Я слышал, «Планета» готовится усиленно. Да и проще им: есть с кем играть.

— У нас тоже народу хватит, хоть «Науку-2» организуй,— возразил Журавлев.— Ты что не ходишь на тренировки? Учти, Байдарина не будет, тебе придется играть.

— Да,— Ананьин остановился, к чему-то прислушиваясь.

— Ты чего?