Глупышка

Бракс изменился. По крайней мере, я могла судить об этом, основываясь только лишь на своих наблюдениях. Раньше он был шумным и полным жизни, очаровательно грубым, если вообще можно так сказать. А сейчас, сидя на несколько рядов выше него, я чувствовала его гнев. Бракс был похож на большой чайник, наполненный жидким раскаленным металлом, готовый закипеть и убить в любую секунду. Стоит лишь легонько дотронуться до него пальцем. Я понятия не имела, почему он так зол.

Однако я знала одно: в каждую ночную смену меня провожал до самого общежития одинокий огонек. Этот огонек держался вдалеке, в тени, пока я не добиралась до Оливер Холла и не скользила по двери картой-ключом, но как только я заходила внутрь, и дверь закрывалась за мной, огонек пропадал. Я знала, что провожал меня Бракс, и этот факт лишь прибавлял мне недоумения. Никаких звонков, никаких сообщений. Я изо всех сил старалась не думать о нем, но это было чертовски сложно. Это было самым сложным из того, что я когда-либо пыталась сделать в своей жизни. Чертовски трудным.

За неделю до Хэллоуина я сидела в библиотеке и занималась. Вокруг меня на столе были разбросаны раскрытые книги и конспекты. Внезапно что-то упало на мой учебник:

– Просто скажи мне, что это не абсолютное совершенство, – голос Тессы напугал меня. Я подняла небольшую пластиковую карточку, которую она только что бросила, повертела ее в руках и сердито посмотрела на только что севшую ко мне на стол соседку:

– Тесса, это ведь фальшивые документы.

Ее полные губы, покрытые блестящим блеском для губ, растянулись в хитрой улыбке:

– Вау. А у тебя там, я посмотрю, много серого вещества,– Тесса показала на мою голову. – Конечно же, это поддельные документы, тупица. Как еще ты сможешь попасть к МакЭлвисам? Господи, детка, – она щелкнула пальцами. – Врубись уже наконец.

Я посмотрела на поддельный документ, затем нахмурив брови сказала:

– Тесса, здесь написано, что я родилась в 1989-ом.

Она закрыла несколько книг, лежащих передо мной:

– И что? В моем написан 1998-ой, – она широко улыбнулась и щелкнула меня по носу, как будто я маленькая девочка. – Они это никогда не проверяют, к тому же сегодня ты идешь с нами, – она положила голову мне на плечо. – Пожалуйста? Я уже устала наблюдать за тем, как ты дуешься, когда остаешься одна в комнате, или здесь, в душной библиотеке, ну или в этой своей заучкотории, – она взглянула на меня, захлопав своими длинными ресницами. – Ты должна выходить в свет, детка. Должна отдыхать. Пора уже оставить этого придурка в прошлом. Живи, пожалуйста, живи.

Я начала было протестовать, но она приставила палец к моим губам:

– Заткнись, я не хочу ничего слышать. Больше никаких отговорок, – ее идеальные брови в шутку нахмурились. – Ты очень давно мне обещала, Бомонт. Тем более сегодня ты не работаешь и проторчала здесь в обнимку с учебниками весь вечер. Все, шутки в сторону. Я прекрасно знаю, что ты заучка, но ты все-таки крутая заучка, которую я даже полюбила. Время отплатить мне. Мы идем гулять сегодня и точка. Тебе просто необходимо выпить.

Мои губы растянулись в улыбке, которую просто невозможно было сдержать:

– Я не хочу пить, но так уж и быть, пойду.

Тесса пискнула, а затем поспешно прикрыла рот рукой:

– Ура! Выходим в восемь. Я тебя приодену, – она наклонилась, поцеловала меня в щеку и, помахав рукой, сказала. – До встречи, детка.

– Погоди, Тесса, нет! – крикнула я ей вслед, но она улыбнулась мне через плечо и продолжила идти к выходу.

Я вернулась в общежитие около шести вечера. Тесса была на месте и ждала меня, прямо как хищник, готовящийся прыгнуть на беззащитную лань. Я быстро оглядела комнату и, разумеется, все ее наряды были разложены на кровати.

– Супер, прежде чем ты что-нибудь скажешь, просто выслушай меня, – начала она, встречая меня в дверях. Тесса стянула с моего плеча сумку и потянула меня к своей кровати. – Серьезно, ты прекрасна. Я имею в виду…– Она посмотрела в потолок в раздумьях. – В целостном, всеобъемлющем Мэрипоппинсовском смысле, – она щелкнула меня по носу. – Ты и твои инопланетные футболки такие стар...Милые. А я собираюсь лишь немного принарядить тебя, детка. Клянусь, ничего радикального.

Я посмотрела на разложенную одежду:

– Ты что хочешь, чтобы я надела вот эту вот полупрозрачную маленькую тряпочку? Да у меня все ноги в синяках. Они для таких нарядов не очень-то подходят, – я продолжила осмотр вещей, там была белая майка, практически просвечивающаяся рубашка с кружевом на спине, короткая юбка из тонкой ткани в цветочек. Красиво, но не на мне!

– Ты такая смешная. Одень-ка вот это, все с твоими ногами в порядке.

– Я останусь в сапогах.

Тесса улыбнулась, и от ее улыбки во мне зародились сомнения, – а стоило мне вообще соглашаться?

– Так и знала, дорогая. А теперь иди, переодевайся, ведь мне еще нужно поработать над твоей прической и макияжем.

– Господи Иисусе, попрошу лишь об одном: не превращай меня в шлюху.

– А я и не собиралась делать из тебя шлюху, чудачка. Просто дай мне лишь раз сделать все по-своему.