Гнев

Она махнула в сторону светящейся электрическим светом арки, похожей на рамку безопасности в аэропортах, через которую как раз проходила блондинка, как водится, во всем розовом. Сверху вдруг коротнуло, посыпались искры, и свет в арке погас. Раздались ругательства. Пока девица нервно сбивала пламя с волос, к ней из-за черной ширмы вышла тетка с высоким начесом на круглой, как шар, голове. Она одернула короткое кремовое платье на толстых коленках и протянула блондинке карточку. Важно произнесла:

– У вас полностью красная аура. В вас много гнева.

Она сложила руки на груди, практически положив их себе на грудь и воззрилась на подошедшего Зорна.

– Интересуетесь? Моментальное фото ауры. Всего десять долларов.

Зорну вдруг стало интересно.

– А давайте, – он пожал плечами и вошел в арку, снова светящуюся и шуршащую искрами, как бенгальским огнем.

Несмотря на шумное веселье, вокруг Зорна стало вдруг неестественно тихо. Арка светилась, светилась, светилась, а потом и весь этаж вдруг на секунду стал светлым, как днем.

– Черт! – услышал он, и кто-то с силой толкнул его в спину. Он вылетел из арки, свет исчез. Тетка была изрядно напугана и крутила головой без остановки, но гости были слишком расслаблены, чтобы что-то заметить.

– Ты откуда, чокнутый? Чур меня, чур! – она дрожащими руками сунула фото ему в руки. – Мне не нужны неприятности! А ну иди отсюда! Белый, вся аура белая. Да ты гребаный святой. Проваливай!

Зорн про себя тоже выругался, дурацкое любопытство.

Черт, где же Мэй? Он понял, что на изрядных двадцать минут полностью потерял ее из вида. Заспешил к лестнице и, глянув вниз, в ту самую секунду увидел ее. Она почти бежала в своем мерцающем наряде, как змейка, ловко лавируя меж гостей. Что-то случилось.

Он стал с силой протискиваться сквозь толпу и вдруг увидел, что за Мэй бежит мужчина. И тотчас узнал его: это был один из преследователей, от которых они с Евой бежали несколько месяцев назад. Значит, Гай таки вышел из укрытия. Но почему он бежит за Мэй, и почему она убегает? Ведь это и была цель, выманить Гая.

Мэй скользнула вон из бального зала и исчезла из виду. За ней протискивался сквозь толпу и Гай. Сверху Зорн не видел его лица, но его движения были нервными, и по тому, как он придерживал рукой пиджак, Зорн почти не сомневался, что в кармане у Гая пистолет.

Когда Зорн пробрался через толпу к выходу, холл был пуст. Он выбежал на крыльцо, перехватило дыхание от холодного воздуха. Далеко впереди среди деревьев он увидел Гая, который спешил и оступался в своих модных ботинках на жесткой корке наста, но продолжал двигаться вперед. Мэй Зорн уже не видел, и теперь старался не потерять из вида Гая.

Так они бежали по обмороженному лесу друг за другом. А в небе висела круглая, желтая, с кровавыми разводами луна, готовая войти в фазу затмения.

Пуля-дура

Долорес тем временем добралась до конца подземного тоннеля и вошла в склеп. Склеп построили, когда она была девочкой. Это была просторная подземная постройка, похожая на автостоянку с ровным бетонным полом и плоским невысоким потолком. И это была неплохая попытка Хранителей спрятать десятую дверь, запечатав ее пустым надгробием. Тогда же провели фальшивые похороны погибшего за границей опального князя, чье тело родственники жаждали захоронить в Тароте. Гроб, понятное дело, был пуст.

Древние свидетельства гласили, что дверь между мирами можно открыть. Такая возможность выпадала раз в несколько десятков лет, на День мертвых, если он приходился на полнолуние и лунное затмение. В дыру времени, когда старый год закончился, а новый еще не начался, неупокоенные мертвые могли увидеть дверь и войти в человеческий мир. Чтобы открыть дверь, требовался ключ. «Книга неисцелимой жажды», как называли между собой Хранители гримуар «Драгон руж», и была этим ключом.

Долорес запретила празднование Дня мертвых, переназвала этот день Старый Новый год и стерла склеп со всех карт. С тех пор прошло больше тридцати лет, и она почти забыла об опасности, посчитав ее переоцененной. Она и не была здесь с тех пор. А сейчас стояла и смотрела. Когда-то она велела установить вокруг первого множество других мавзолеев. Памятники были поставлены тесно друг к другу, между ними оставались только узкие проходы, чуть выше человеческого роста, создавая таким образом лабиринт. В этом лабиринте и она сама с трудом бы вспомнила, где спрятана дверь. На то и был расчет.

Долорес вздохнула и медленно пошла в центр лабиринта. Туда, где, как она думала, ее ждет Карл. Но она ошиблась. Повернув за очередное надгробие, она увидела фигуру человека, который стоял, подперев голову рукой. Сперва она решила, что это еще один памятник, но фигура внезапно шевельнулась, и на Долорес повеяло холодом.

– Здравствуй, Ло, – голос Карла она узнала бы в самой темной темноте.

– Здравствуй, Карл.

Карл не спеша пошел ей навстречу. Его лицо было в тени, но Долорес чувствовала, что он внимательно разглядывает ее. Наконец он произнес:

– А ты постарела. Зря ты отказалась от вечности.