Гнев Бога

Вскоре на помощь Цезарю, который готовился покончить самоубийством, пришли прокуратор Иудеи Антипатр и его сын Ирод. Иудейская армия совершила чудовищный поход через пески, потеряв больше половины солдат. Ирод гнал армию день и ночь. И когда в Дельте появилась, ожидавшая армию иудеев, египетская армия, Ирод сходу обрушил уставших солдат на египтян и сражался впереди всех. Египтяне сражались изо всех сил, но иудеев вёл один из лучших полководцев того времени – Ирод. Египтяне были разгромлены, а Цезарь – спасён…

Убийцы Помпея: Ахилла и Гектор были преданы мучительной смерти. Клеопатра, оставаясь наложницей полководца, первое время правила страной вместе с братом Птолемеем. А впоследствии, когда её власть укрепилась, она прогнала мальчишку.

Глава двадцать шестая

Возвращаясь в сирийскую Антиохию, Германик вдруг начал ощущать слабость в теле. В пути он узнал, что Гней Пизон отменил все его распоряжения и тем озлобил народ.

Германик, вернувшись в Антиохию, вызвал к себе Гнея Пизона, а до его прихода приказал слугам убрать из комнаты все кресла. И, стоя, встретил своего врага. Тот бросил на полководца внимательный взгляд и не скрыл счастливой улыбки: Цезарь умирал!

Эта кривая, уродливая улыбка убедила молодого римлянина, что его отравил Пизон. Ярость и ненависть наполнили душу Германика и в то же время, он почувствовал сильное головокружение, слабость в ногах…покачнулся. После незначительных фраз полководец, с трудом удерживаясь на месте, сказал:

– Сегодня, сейчас ты покинешь Сирию и вернёшься в Рим. Я лишаю тебя звания наместника.

Пизон счастливо рассмеялся. Он был уверен, что Германик не сможет дожить до следующего дня, поэтому он не прекословил. Подчинился приказу Цезаря и вышел вон.

Германик, задыхаясь от гнева и усталости, оперся о руку Иуды.

– Проводи меня в спальню…Я ничего не вижу вокруг…Ох, да я отравлен.

– Цезарь, прикажи мне убить Пизона.

– Нет, может быть, всё пройдёт. Но если я умру, отомсти за меня.

С небольшим флотом Гней Пизон вышел в море и остановился в ожидании смерти Германика. А когда ему, спустя несколько дней, донесли, что наместник Востока впал в беспамятство, и смерть его близка, он вернулся в Антиохию. И сразу бросился в храм, где горожане приносили обильные жертвы богам, умоляя их спасти и вернуть к жизни любимого всеми Цезаря – начал разгонять людей и жертвенный скот.

Кто-то закричал, что Германик умер и что его отравитель здесь, перед ними. Горожане в мгновенье окружили Пизона, с ненавистью и страхом указывая на него пальцами. Люди стали метать в наместника палки и камни. Тот попятился и, угрожая мечом, заставил толпу расступиться. Горожане пошли следом за Пизоном. Он, осыпаемый бранью народа, прибавил шагу. И, оглядываясь, видя в искажённых лицах горожан свою смерть, побежал прочь.

Длинные, крепкие ноги убийцы легко уносили его от разъярённых людей, но всюду из боковых улиц выбегали ему навстречу новые толпы горожан. Они узнавали наместника и с криками: «Убийца Германика!» мчались за ним.

Ужас охватил Пизона. Он забыл дорогу к римскому лагерю, к своему дворцу, и, ревя, как бык, без устали бежал по улицам, стараясь, как можно скорей оторваться от людей, чтобы потом вернуться сюда со своими легионами и перебить всех!

И вот, наконец, перед Пизоном открылась узкая, похожая на щель улочка, зажатая с двух сторон высокими стенами домов, наместник прыгнул в неё и, торжествующе смеясь, бросился вперёд. Но, не пробежав и стадию, он остановился: впереди был тупик. Плотный каменный забор преграждал ему дорогу. Пизон попятился назад, но за спиной шумела криками улица. Вдруг в каменном заборе распахнулась малоприметная дверь. Пизон увидел за ней небольшой сад, из глубины которого быстро вышел чёрный, губастый эфиоп. Он поставил против входа удобное кресло и столик с кувшином и корзиной с плодами.

Изумлённый и радостный Пизон метнулся к открытому входу в сад, видя, как в кресло неторопливо опустился меднолицый молодой мужчина.

– Эй, ты, скотина, укрой меня в своём доме!

Латуш жестом приказал эфиопу налить вино в чашу и, подняв её, ласково спросил наместника:

– Ты, наверное, устал, бегая по улицам, Пизон?

– Да, ублюдок, уж конечно, устал, – ответил наместник.

– И ты, наверное, хочешь освежить свою широкую глотку холодным вином?

–Хм…ты ещё спрашиваешь, раб. Давай сюда чашу!

Латуш сделал большой глоток, чмокнул губами, поставил чашу рядом с собой на столик и нежным голосом сказал:

– Хорошее вино, ведь, правда, Пизон? Я советую тебе, когда ты окажешься на том свете, пользоваться только этим сортом.

Пизон не мог узнать в этом молодом и красивом египтянине того грязного и обросшего длинной гривой волос вонючего узника Мамертинской тюрьмы, но удивительные дерзость и насмешка уязвили его чувствительную душу. Лицо Пизона от сильного прилива крови окрасилось в багровые и красные тона. Он поднял свой огромный кулак и пошёл на египтянина, который с простодушным видом с любопытством наблюдал наместника, подперев руками голову.

– Странно…неужели он озлобился на то, что я предсказал ему скорое прощание с этим светом?