Гнев Бога

Пизон уже готов был шагнуть через порог, но в это время Латуш, не меняя своего слащавого выражения лица, сильным толчком ноги метнул дверь навстречу римлянину. И та с громким стуком ударила его по угрожающе наклонённому высокому лбу тонкого мыслителя. Удар был настолько сильный, что эхо раскатилось по пустынной улочке, и осыпалась глина в каменном заборе. А наместник только мигнул веками и, изрыгнув проклятья, открыл дверь.

Латуш сидел на прежнем месте и озабоченно рассматривал на солнце крупный пушистый персик.

– Эй, Тумос, ты опять принёс зелёные плоды! – Он повернулся к Пизону, который готовился для удара, и с гримасой удивления спросил: – А тебе, что надо?

И он со страшной силой вновь пнул ногой дверь, которая на этот раз, затрещав, отбросила наместника на улицу.

– Эй, Тумос, позови людей. Пускай исполнится моё предсказание.

Только теперь Пизон узнал в этом человека астролога и чародея. И в страхе за свою жизнь весь покрылся влагой. Он начал осторожно подбираться к астрологу, чтобы внезапным броском схватить его за горло. Но египтянин, вдруг рассмеявшись, вылил из кувшина масло на улицу перед входом.

Наместник в полной растерянности открыл рот и несколько секунд тупо смотрел на камни, густо политые оливковым маслом. У него дрожали ноги. Пот заливал его багровое, красное лицо. Ему страстно хотелось жить, но умолять о милости ничтожного чародея, который своим волшебством завёл его сюда…нет! нет! Пизон отрицательно затряс головой. Если он унизится до просьбы, то впоследствии десять смертей Латуша не смогли бы остудить его гнев и недовольство самим собой.

Но вот у входа в улочку прозвучал голос Тумоса:

– Эй, люди! Сюда! Убийца Германика здесь!

Пизон бросился на колени и, скользя на камнях, пошёл к чародею, злобно сверля его глазами и бормоча:

– Ну, мразь…пропусти меня…И я, клянусь богами, по жилкам…озолочу…и духа твоего не останется. Будешь в золоте…сколько хочешь…на кресте.

Латуш, неторопливо жуя персик, равнодушно смотрел на убийцу. И тот, уже видя, как в улочку с воем начали вбегать люди, вновь бросился вперёд и наткнулся на крепкую дверь, по другую сторону которой загремел засов и прозвучали удаляющиеся шаги.

Пизон повернулся к толпе людей и, подняв кулаки, с криком помчался навстречу горожанам. Они чуть расступились. Вперёд вышел Иуда и вонзил меч в грудь наместника, и он исчез в людском море.

В этот же день Иуда, не желая возвращаться в Рим и служить Тиберию, тайно покинул римский лагерь, купил простую одежду и направился в Галилею. Он торопился, потому что боялся погони и потому что хотел увидеть Иешуа…

Латуш долго сидел в саду за столом, с рассеянным видом катая перед собой золотой персик. Вот чародей поднял голову и громко сказал:

– Тумос, готовь коней. Мы едем к тетрарху Антипатру. – И, уже выходя из-за стола, едва слышно добавил: – Хотел бы я знать: кто ты, Латуш?

Глава двадцать седьмая

Тиберий, как смерч, ворвался в свой кабинет и, наткнувшись на стол, с диким криком обрушил на него кулак. Стол, громко треснув. Разлетелся на куски, а римлянин бросился на ложе и в бешенстве крикнул своему старому приятелю астрологу Фрасиллу:

– Ну, почему они не любят меня, Цезаря?! Вон – Марий, Сулла залили улицы Рима кровью, а про них поэты слагают хорошие стихи. Я же, о, боги!…

Час тому назад Тиберий, сопровождаемый ликторами и секретарями, быстрым шагом шёл на Палатинский холм, на ходу просматривая письма, документы, жалобы, что были посланы ему из далёких провинций. Вот наместник Сирии доносил, что парфянский царь Артобан захватил Армению и готовил огромную армию для вторжения в Каппадокию. Не пора ли выступить на парфян, чтобы наказать этот строптивый народ за все оскорбления, причинённые им величию Рима?

Тиберий, возвращая секретарю донесение, угрюмо буркнул:

– Для войны у меня нет лишних сестерциев.

А вот вторая просьба с севера. Германские племена всё чаще начали переходить пограничный Рейн и грабить галльские земли и города. Наместник просил разрешение у Цезаря пройти для острастки огнём и мечом по восточной Германии.

Тиберий увеличил шаг и шёл настолько быстро, что его ликторы и секретари перешли на бег. Он, же опустив голову и поигрывая пальцами, сердито сказал:

– А толи я не вижу, что они там, вдали хотят славу любой ценой, чтобы увлечь солдат награбленным добром, пойти на Рим и устроить новую гражданскую войну.

Просматривая списки офицеров германской армии, Цезарь остановил взгляд на именах – Понтий Пилат, отчеркнул их ногтём и буркнул:

– Немедленно в Рим.

Где-то поблизости раздался крик:

– Тибирий убийца! Отдай Германика!

Тиберий вздрогнул и замедлил шаг. Поднял голову и увидел, что он шёл по узкому коридору, который образовали толпы римлян. Они с ненавистью смотрели на Цезаря. Многие из горожан, едва Цезарь приближался, поворачивались к нему спиной и начинали говорить озлоблённо о тиранах, понося их бранью. Другие граждане с нарочитым страхом бежали прочь или падали на землю и, закрывая плащами головы, кричали :

– Тиберий, прости меня за то, что я, как и ты, люблю выпить вино и приласкать хорошеньких баб!