Гнев Бога

Он показал народу верёвку, бросился на Иешуа, сбил его с ног и, ухватив старшего брата за волосы, начал остервенело тыкать его лицом в землю, со стоном приговаривая:

– Не смей, порождение диавольское, учить людей богохульству! Не смей!

Ученики оторвали, отшвырнули Иакова в сторону, а Иешуа, поднявшись на ноги и утирая платком окровавленное лицо, нашёл взглядом Иакова, поклонился ему.

– Спаси тебя Бог, брат, что ты в побоях излил своё озлобление на меня. И не стал носить его в себе, отяжеляя себя и других людей.

Назаретяне, слыша такие слова учителя, смеялись над ним: только безумный мог благодарить за побои и не мстить за них, пускай и брату родному.

В это время, привлечённая криками, к окну подошла Иродиада. Она сразу увидела Иуду и, охнув, протянула в его сторону руку. И он оглянулся, ещё не понимая: в чём дело, и что его заставило оглянуться? Иуда поднял голову и стремительно скользнул взглядом по стене здания. Но Мария, стоявшая рядом с ним, заметила появление царицы, в мгновенье всё поняла и в ужасе от того, что Иуда мог улыбнуться красавице, распустила над головой покрывало и закрыла им юноши окно. Когда же его ищущий взгляд остановился на незнакомой ему девице, она, волнуясь, пролепетала:

– Это я на тебя так смотрела, любезный моему сердцу Иуда.

И она всем своим милым существом дала ему понять, что любила его безумно. Но он, держа за руку учителя и боясь за него, даже не отметил: кто сказал ему эти слова, вновь обратил всё внимание на Иешуа. Мария горестно вздохнула и несколько раз прикоснулась к Иуде.

Иродиада тоже всё поняла и отступила в глубину комнаты.

Антипатр, смотревший на группу людей из другого окна и, узнавший Иуду, яростно скрипнул зубами.

– Ну, этому надо положить конец! Царь я или не царь?!

Он сделал знак Ефрему и Захарию. И так как те нерешительно топтались на улице, поглядывая то на Иуду, то на Антипатра, торопливо переговаривались друг с другом, тетрарх вырвал из ларца кошелёк с деньгами и бросил его под ноги секарям.

Между тем, наступило время вечерней молитвы. И, учитель, сопровождаемый людьми, направился в синагогу. Мария не пошла со всеми. Она укрылась в тени соседнего дома, предполагая, что если царица кого-нибудь отправила бы за Иудой, то она нашла бы способ перехватить этого человека. Или криками опозорить его перед людьми.

К Марии медленно подошёл Андрей, торопливо утирая потное лицо дрожащей рукой. Оглохший и ослепший от желания, он прерывисто дышал и ничего не мог сказать. Мария, поглядывая на окна и двери противоположного дома и смеясь над состоянием Андрея, с пренебрежением в голосе сказала:

– Я видела: учитель дал тебе деньги.

– Да. Вот возьми.

Он протянул монеты девице и схватил её за плечо влажной рукой, задерживая своё дыхание.

Мария, смеясь, указала пальцем на его оттопыренную тунику, на дрожащие колени и оттолкнула ученика.

– Хм, смешной.

Ей стало омерзительно от того, что этот юнец, как прежде, считал её проституткой. Она бросила на него ненавидящий взгляд, и её хорошенькое лицо исказила угрожающая гримаса.

– Отойди от меня, блудник, а то я позову людей!

Он не услышал её слова, но потрясённый её гневным видом, отшатнулся назад и оперся рукой о стену дома.

Впрочем, через две-три секунды лицо Марии стало озорным и лукавым. Она, весело притопывая ножкой по земле, оглядела пустынную улицу и протянула руку.

– Ну, давай сюда деньги, живущий блудом.

Она спрятала их в пояс и, уже равнодушным голосом сказав: «Я приду ночью. Жди меня» ушла.

Назаретяне плотно набились в небольшое помещение синагоги, привлечённые слухами о том, что давно пропавший Иешуа сын Иосифа, вернулся в город в состоянии душевного помешательства – ведь так говорил уважаемый фарисей Савл, член синедриона. И теперь Иешуа, помраченный умом и одержимый бесами вёл какие-то странные беседы и хотел говорить слово Божие в Божьем доме.

Изумлённые дерзостью безумца, люди не могли понять: почему Иешуа позволено было входить в синагогу? Да ещё говорить перед народом?

Огорчённый этими шепотками Пётр, не решаясь упоминать о Иешуа, как о Мессии, громовым голосом убеждал всех сидящих на полу в зале горожан, что его учитель пророк. Рыбак бил себя кулаком в грудь и призывал в свидетели Бога.

– На моих глазах творил чудеса. И здесь – пожелаете того – сотворит чудо.

Савл, сидевший в первом ряду перед небольшим столиком, на котором лежало «Святое Писание», взъерошенный, напряжённый от ожидания, кусал свои пальцы, поглядывал на людей, следил за Петром, бормоча:

– Да чтоб тебя повозка переехала, злыдень ты проклятый. Когда же ты угомонишься, бесом одержимый?

Но вот настало время, и староста взял в руки Писание и обратился к учителю, стоявшему в конце зала, с просьбой прочесть главы из Пятикнижия и из пророков. Наступила тишина. Все внимательно следили за Иешуа, удивлённые тем, что он неприметен лицом и видом, не грозен взглядом. Как иные учителя, которые выдавали себя за пророков и Мессий и были много раз разоблачены фарисеями и книжниками.