Гнев Божий

   После двух минут стрельбы все закончилось. Один из автобусов вяло горел, остальные просто были изрешечены. Не пострадал КамАЗ, по нему били прицельно, только по кабине, не задевая двигатель. Один ОПОНовец стал тушить автобус, хлопая по пламени каким-то ватником и громко матерясь по-азербайджански, остальные начали вытаскивать из автобусов людей, раскладывать их на дороге и обыскивать. Некоторых, перед тем как обыскивать - добивали ножами.

   Беженцы... Беженцы, которых вывозил отряд самообороны, понятно, что покидая обжитые места люди брали с собой все самое ценное, что можно унести на себе, а учитывая азербайджанские традиции - ценным обычно было золото. Двое ОПОНовцев занимались зубными коронками - один, зажав голову приглянувшегося им мертвеца между сапогами изо всех сил бил в лицо затыльником приклада, второй выгребал изо рта золотые коронки и совал их в пакет. Руки у всех ОПОНовцев были в крови, они весело и злобно матерились, переходя от трупа к трупу.

   Гагик закусил губу, соленая влага полилась в рот - только бы не закричать, только бы не... Бандитов было человек двадцать, одному ему с ними не справиться, и артиллерию тоже не навести. Только смотреть... и запоминать до конца жизни.

   Один из ОПОНовцев собирал оружие и сносил его в кабину КамАЗа, второй залез в нее на место водителя, спихнув труп - и машина взревела двигателем, приветствуя новых хозяев. Покончив с трупами, несколько ОПОНовцев стали вытаскивать из багажного отделения автобусов сумки и потрошить их, ища, чем бы поживиться. Все сносили в КамАЗ и один из УАЗов.

   Потом один из ОПОНовцев повинуясь команде другого, странно повел себя. Сначала он достал пачку сигарет из кармана. Каждую из них он обламывал, где-то наполовину, где-то на две трети, прикуривал, выкуривал немного - и аккуратно клал за землю в разных местах. Потом он взял какой-то пакет и начал еще что-то разбрасывать. Потом опять взялся за сигареты, и так он подошел вплотную к тому месту, где прятался Гагик Бабаян. Опасаясь быть замеченным, он опустил голову и замер, как парализованный. Послышались еще чьи то тяжелые шаги, потом луськ, напоминающий оплеуху или хороший подзатыльник.

   - Ты что делаешь, сын осла? Я тебе что сказал делать?

   - Но мюдюрь Гуссейн, я делаю в точности так, как вы мне приказали!

   Голос был знаком Гагику! До боли знаком, только он не мог понять, откуда, где он его слышал, а поднять голову и посмотреть он не смел.

   - Вот идиот! Когда ты бросаешь сигарету, ты что делаешь?

   ...

   - Ты ее тушишь, сын осла! Ты делаешь ногой вот так! О Аллах, за что ты мне послал таких идиотов!

   - Но мюдюрь Гуссейн, если я буду топтать сигареты ногами, как же все узнают, что они армянские?

   - Это не твоего ума дело сын осла, кому надо - тот увидит. А вот если они будут лежать вот так - то все увидят, что они просто кем-то положены. Ты газету где бросил?

   - Вот там. Но мюдюрь Гуссейн, а как же патроны?

   - А кто узнает, что они азербайджанские, у нас одинаковое оружие!? Никто ничего не узнает, если такой тупой осел как ты не откроет свою пасть! А если откроет - то клянусь Аллахом, я вскипячу на костре казан с маслом и вылью его в болтливые рты, чтобы они больше никогда не могли открыться! Иди к машине идиот, и покажи заодним, где ты бросил газету! О, Аллах...

   Шаги начали удаляться...

   Возня у расстрелянной колонны продолжалась еще недолго, потом одновременно взревели моторы КамАЗа и УАЗа. Бандиты взяли все что могли и уезжали с добычей.

   И тут Гагик вспомнил. Вспомнил все. Осознание было столь ярким, что он схватился за автомат, готовый умереть, но убить, остановить этого... - но было уже поздно.

   - Эй, армян!

   Это был Али. Али Мухаджиев. Тот самый Али - Муха из Сумгаита, ублюдок, который ударил заточкой в спину трудовика Пал Палыча и чуть не зарезал его! Это был Али... из Сумгаита... в котором тогда...

   Встав из-за укрытия в полный рост, ничего и никого не боясь, шатаясь как пьяный, Гагик Бабаян подошел к расстрелянной колонне, к выложенным в ряд убитым и ограбленным людям, к УАЗу, в котором была открыта дверца, и на землю капля за каплей, весомыми, безмерно весомыми каплями капала багровая человеческая кровь.

   Гагик Бабаян стоял так, какое то время. Стоял и смотрел. Потом бросился бежать к лесу. Тоже - как тогда...

   Во всем конечно обвинили армян.

   * автор описывает случай, имевший место в жизни.

   ** это тоже реальный человек, хотя и с немного другим именем и псевдонимом. В этой войне он погиб.

   *** И это тоже так. Сколько стоила эта война, если посчитать убытки от разоренного в краю виноделия - автор не берется подсчитать.

   **** Армянское название Карабаха

   Ретроспектива /продолжение/

   Февраль 1990 года

   Кабул, Демократическая республика Афганистан

   Вернувшись - моджахеды так и не поняли, что произошло, считалось, что он погиб во время очередного боя - Алим получил Орден Звезды первой степени, который остался лежать в сейфе ХАД, и смертный приговор от исламской шуры Афганистана, вынесенный полгода спустя. В Афганистане трудно было что-то утаить.