Гнев Неба

Всех прибежавших под защиту храма мужчин объявили гражданским ополчением. Оно оказалось разновозрастным и разнонациональным. Тут были и европейские инженеры, и китайские кули, и торговцы, и миссионеры. Все понимали, что теперь им придётся вместе бороться за жизнь, свою и близких, укрывшихся в подвале храма.

Принесли закупленное оружие и раздали ополченцам. Европейцы сразу стали уверенно разбирать оружие и запасаться патронами, зато китайцы, видевшие огнестрельное оружие только у солдат, не решались брать в руки «огненные палки». Увидев это, аббат взял в руки первое попавшееся ружьё и стал показывать китайцам, как им пользоваться.

Капрал подошёл к лейтенанту.

– А наш аббат не прост. Не удивлюсь, если узнаю, что он и с абордажной саблей знаком.

– Угадали, капрал, аббат в этих краях – личность легендарная. Он ведь начинал корабельным священником. А в те годы в этих водах водилось столько пиратов, что нам с вами и не снилось. Однажды в стычке с пиратами их сильно потрепали. Отбиться отбились, но из команды осталось меньше половины, палуба корабля была завалена убитыми и ранеными. А тут мимо шёл португальский купец и, видимо, решил вместо помощи добить и ограбить подранков. Наши не ожидали от единоверцев нападения и подпустили их к борту, а те кинулись на абордаж. Бой был неравным, и неизвестно, чем бы это всё закончилось, да только на беду португальцев из трюма вылез наш святой отец и оказался у нападающих в тылу. Он развернул носовую пушку на вертлюге[31] и всадил португальцам в спины каменный дроб[32]. Не мне вам говорить, что такое выстрел каменным дробом с пятнадцати-двадцати метров.

Пиратов не просто разметало, их руки и ноги ещё полдня по всему кораблю собирали. А он, пока оставшиеся в живых португальцы не очухались, в одиночку атаковал их. Вам приходилось видеть китайский меч Дао?

– С таким широким изогнутым клинком? Которым можно и рубить, и колоть?

– Точно. Подхватил он этот меч с палубы и давай кромсать португальцев. То ли случайно, то ли сам Господь направлял в том бою его руку, только одним из первых под его мечом лёг капитан португальского судна, возглавивший абордажную команду. Увидев гибель капитана, португальцы дрогнули и отступили на свой корабль. В общем, отбились наши. Потом по всему флоту ходили байки, как корабельный священник в одиночку перебил всю абордажную команду португальских пиратов. Так-то!

– Героический старик, – уважительно проговорил капрал и, повернувшись к ополченцам, зычно скомандовал: – Ополчение, строиться!

Глава 19

На площади перед толпой бесновался человек с красной повязкой на голове. Он что-то кричал и указывал палкой на золочёный крест на шпиле.

Огромная людская масса рёвом поддерживала его, и множество палок то и дело дружно поднималось над головами.

Вот толпа качнулась и двинулась в сторону храма, в руках идущих появились горящие факелы. Сотни людей, заполняя соседние переулки и улочки, двинулись к воротам Наньта. До них оставалось меньше тридцати метров, а единственным препятствием оставался деревянный мост, переброшенный через заполненный водой ров.

– Приготовиться! Во всех, кто попытается пересечь мост, стрелять на поражение!

Ихэтуань в красной повязке что-то пронзительно закричал, и из толпы к воротам двинулись добровольцы с горящими факелами.

– Огонь!

Дружный залп защитников храма опрокинул поджигателей.

Привыкшие к безнаказанности и тихой, мученической покорности христиан бунтовщики растерялись. Но тут вперёд выскочил главарь в красных шароварах, он картинно взмахнул саблей и, призывая на помощь китайских Богов, бросился к воротам. Толпа, впечатлённая его порывом, ринулась следом.

– Огонь!

Главарь споткнулся. Следом за ним повалились на землю ещё несколько человек. Этот залп заставил толпу остановиться. Завыли, заверещали раненые.

– Огонь!

Бунтовщики качнулись назад, но напирающая сзади разгорячённая толпа создала давку.

– Огонь!

Обезумевшие от страха люди, сбивая с ног соседей и давя друг друга, бросилась прочь.

– Огонь!

На земле, среди тел убитых, раненых и затоптанных людей, зловеще чадили догорающие факелы. В этот день попыток атаковать храм больше не предпринималось. С башни храма было хорошо видно, что восставшие разделились. Одни строили баррикады, другие продолжали громить дома христиан.

Вдруг толпа на площади радостно заволновалась. Из переулка притащили два телеграфных столба и вкопали в центре площади. К ним стали сносить деревянный хлам и раскладывать костры.

– Кого-то жечь собрались, – скрипнул зубами капрал.

И точно: когда приготовления были закончены, из глубины проулка выволокли двух монахинь. Женщины были сильно избиты и не могли самостоятельно передвигаться.

Сантен хмуро поднял винтовку и, дослав патрон в патронник, прильнул к прицелу. С этой позиции ему было хорошо видно, как два ихэтуаня, разрезая толпу, волокут несчастных женщин на костёр.

– Подождите, лейтенант! Давайте разом! – остановил готового к выстрелу Сантена капрал, прикладываясь к своему карабину. – Я левую, вы правую.

– Возьмите поправку на ветер, Рене, – сквозь зубы ответил Сантен.