Гнев Неба

Добровольский приказал всем канонеркам поддержать «Гиляк» и, пользуясь тем, что тот подсветил прожекторами китайскую батарею, перенёс на неё огонь главных калибров всех канонерок. Тяжёлые снаряды шестидюймовых орудий за несколько минут превратили люнет с восьмидюймовыми орудиями Северного форта в груду дымящихся камней. «Гиляк» тут же подсветил следующую цель. И град снарядов с канонерок обрушился на следующую артиллерийскую площадку.

Северный форт «подавился» и замолчал, давая «Вайтингу» спасительную передышку. Тем временем собрат последнего «Фэйм» успешно отбуксировал два китайских миноносца до Таку и вернулся за брошенным трофеем.

Демарш «Гиляка» не прошёл для него даром. На канонерку обрушились все орудия Северо-Западного форта. Вскоре к нему присоединились и другие. И хоть ни один тяжёлый снаряд не попал в «Гиляк», зато других попаданий было много.

Не то батареи форта пристрелялась, не то корабли Добровольского за счёт прилива стали сидеть выше, но китайцы начали добиваться результатов.

Больше всех досталось «Гиляку». Один из китайских снарядов попал в его кочегарку, другой пробил корпус ниже ватерлинии и вызвал взрыв в носовой крюйт-камере[62], который вздыбил палубу канонерки. Вспыхнул пожар. Корабль с сильным креном стал погружаться в воду. Машина встала. Потерявшая ход канонерка оказалась лакомой мишенью для китайских орудий, и они сосредоточили на ней весь огонь. Израненные матросы бросились спасать тонущий корабль. Пламя подбиралось к машинному отделению. Обожжённые, стоя по горло в воде, задыхаясь в пороховой гари, моряки «Гиляка» смогли подвести под пробоину пластырь. С трудом, но удалось справиться и с огнём.

Пожар вспыхнул и на «Корейце», получившем сразу шесть попаданий. Имелись сильные разрушения палубных надстроек, корабль горел. Чтобы не допустить огонь в хранилище снарядов главного калибра, его пришлось затопить. С большим трудом пламя потушили, но во время пожара канонерка стала отличной мишенью для орудий Северо-Западного форта, и они не заставили себя ждать. Один из китайских снарядов угодил в бортовую орудийную башню и заклинил её.

Взрыв разорвал комендора на куски и разметал части тела по палубе. Другой снаряд разорвался на корме. Нескольких человек взрывом выбросило за борт, а боцману, который руководил тушением пожара, оторвало ноги. Он ползал среди раненых матросов и спрашивал у всех: «Ноги! Не видели мои ноги?»

А «Бобр», будто заговорённый, всё ближе подбирался к стене Северо-Западного форта.

– Полный вперед! – скомандовал Добровольский, и канонерка, выпустив клубы чёрного дыма, выскользнула из зоны обстрела. Два столба воды вздыбились за кормой.

– Вроде выскочили, – вздохнул старпом.

– Выскочить-то мы выскочили, – хмуро отозвался Добровольский, – только с этими манёврами я ориентиры на ворота галереи потерял.

– А как же…

– Разберёмся. Что с кораблём?

– Только одна пробоина – не критично. Люди целы, а вот с «Гиляком»… – Старпом вздохнул. – Пока он тянул огонь на себя, получил четыре пробоины в левом борту, одну мачту срубило, два бортовых орудия разбиты. Одному конец, у второго пытаются расклинить башню.

– Потери?

– Сорок три человека, из них безвозвратных четыре, остальные тяжёлые, обожжены – почти все.

– Что с пожаром?

– Почти потушили, от палубных надстроек целы только рубка и башня главного калибра, остальное – в хлам.

Добровольский плотно сжал губы.

– Пристрелялись, суки! А я в этой темени ничего не вижу! Машина, малый вперед! Пора сменить местоположение, а то уж больно точно палить стали.

– Может, наоборот, отойти от стены? – предложил старпом.

– Нет. Мы тут под стеночкой для их главного калибра находимся в мёртвой зоне. Как говорится, «глаз видит, да зуб неймёт», а остальная их крепостная артиллерия нам не так опасна, неприятно, конечно, но не смертельно. Хотя последние минут сорок они на нас оторвались! Погоди, погоди! Там под стеной… Что за огни мелькают? – схватил бинокль Добровольский. – Старпом, ты тоже это видишь?

– Вижу! – поднёс к глазам дальномер старпом. – И сдаётся мне, что это не случайный огонь.

Далеко в темноте у самого уреза воды мелькнули два огонька.

– Не то факелы, не то масляные светильники.

Старпом подкрутил колесико настройки.

– Какая разница! – перебил его Добровольский. – Они семафорят.

– «Вызываю огонь на себя», – прочитал сигналы старпом.

– Добрался, чёрт везучий! – улыбнулся Добровольский. – А я, грешным делом, усомнился. Думал, что в такой кутерьме он под огонь нашей артиллерии не сунется, – уважительно покачал головой Добровольский.

И тут на месте сигнальных огней вспыхнул один костёр, а за ним второй.

– Что творит?! – восхитился Добровольский.

– Да кто он-то? – не понял старпом.

– Есть один, – ухмыльнулся командир канонерки. – Теперь повоюем! – И, нагнувшись к переговорной трубе, рявкнул: – Машина! Малый вперёд! Рулевой! Право руля! Стоп машина! Малый назад! Лево руля! Главный калибр!

– Главный на связи, – отозвалась труба.

– Костры на берегу видишь?

– Точно так! Как днём!

– Цель между огнями костров накрыть сможешь?

– Цель вижу хорошо, – проскрипела труба, – смогу!