Гнев Неба

Прав был Добровольский, только прямое попадание в галерею может открыть проход в форт. А для такого выстрела канонерке придётся встать напротив этих чёртовых ворот, под прямую наводку десятков орудий форта. Сколько времени он сможет выдерживать их огонь? Вряд ли долго.

Бойцы Станкевича времени не тратили и уже тащили к стене обломки не то досок, не то брусьев. Через несколько минут из принесённых дров были сложены два костра.

– Дрова сырые, ваш бродь, – доложил Станкевичу один из солдат.

Андрей достал из вещмешка исподнюю рубаху и протянул бойцам.

– Рвите на куски, затем польёте маслом из светильника и сунете в костры.

С реки тянуло сыростью и запахом гнилых водорослей.

– Однако свежо, – передёрнул плечами Андрей, подвинул к себе вещмешок и стал торопливо переодеваться. Натянул чёрные свободные штаны, такую же куртку, повязал голову тёмным платком на манер пиратов, а лицо закрыл шейным платком. В таком одеянии он стал почти неразличим в темноте.

– Так, гранаты в подсумок, запасные обоймы по карманам, с этим вроде всё.

Потёртая портупея привычно заняла своё место, закрепив под мышками две кобуры для пистолетов. Между лопаток, в ножнах, рукоятью вверх лег вакидзаси. Последними стали два парабеллума.

– Попрыгаем! – скомандовал он себе. – Порядок!

Станкевич с интересом наблюдал за приготовлениями Андрея.

– Вас не узнать!

– Давай потом! – остановил его Андрей. – Где мои охотники? Зови их сюда!

Через несколько минут возле Андрея собрались двенадцать добровольцев, среди них двое моряков с «Бобра».

– Слушай сюда! – без предисловий начал Андрей. – Меня зовут Командир. Эта крепость у меня не первая. Если будете чётко следовать моим указаниям, эту импань мы порвём «как тузик тряпку». Как поняли меня?

Бойцы заулыбались, сравнение тузика, тряпки и импани им явно пришлось по душе.

– Говори, что делать, Командир!

– Для начала разделим отряд на две группы. Первую возглавит, – Андрей кивнул на моряка, – как зовут?

– Старший матрос Архипенко!

– Будешь старшим первой группы! Ты, – он указал на степенного сибиряка, – возьмёшь команду над второй группой. Справитесь?

Оба добровольца, назначенные на командные должности, приосанились и почти одновременно ответили:

– Так точно!

– Хорошо. Архипенко, по группам людей разделите сами.

– Есть! – ответил довольный первым поручением моряк.

– С этим решили, – кивнул Андрей. – Теперь всем! Слушать в два уха! Сейчас корабли организуют для нас в этой стене брешь. Понятно, что не для променада. После подрыва стены – не спать! Пузом отмостку не давить! Услышали команду «вперёд» – все разом за мной! Не растягиваться и не отставать! Мы с вами должны первыми ворваться в форт и подняться на стену! Задача – захватить ближайшую к нам артиллерийскую площадку! Нас там не ждут! Но их будет раз в десять больше. Поэтому от наших слаженных действий зависит, кто кого – мы их или они нас! Я лично предпочитаю первое, кто сомневается в себе, лучше откажитесь сейчас.

Андрей взял паузу, чтобы дать добровольцам возможность принять решение. Никто не тронулся с места.

– Я так понимаю, никто не уходит? – усмехнулся он. – Смотрите, легко не будет! Ещё раз запомните! Чётко и немедленно выполнять мои команды! Раненых не оставлять! Всех на себе и с собой! Не хотите подвести товарищей – не подставляйтесь! И запомните главное! Шанс ворваться на стену и взять этот форт нам дают те парни, – он кивнул на реку, где горящие «Гиляк» и «Ильтис» боролись с пожаром.

В этот момент под самым бортом «Корейца» разорвался очередной снаряд, смыв за борт матроса. Вода вокруг канонерок буквально кипела от взрывов. Казалось, что все орудия китайской крепости сосредоточились на горящих кораблях и садят по ним из всех стволов.

Орудийная дуэль между флотилией Добровольского и импанью продолжалась. Канонерка Добровольского практически в упор всадила снаряд главного калибра в стену форта. Но он врезался метров на семьдесят правее ворот и, с лёгкостью прошив бетонные плиты, разорвался в глубине насыпи[65]. В ответ китайцы забросали «Бобра» десятком разнокалиберных снарядов. Германский «Ильтис» рванулся вперёд и прикрыл своим корпусом флагмана. Многочисленные взрывы вызвали на нём новый пожар. С берега было хорошо видно, как экипаж горящего корабля пытается сбить пламя. Даже не флотскому человеку было понятно, что под таким огнём германцу долго не продержаться. Но тут «Кореец» открыл по форту огонь из всех орудий, дал «полный вперёд» и самоотверженно прикрыл своим корпусом охваченного огнём «Ильтиса». Корпус русской канонерки задрожал от попаданий китайских снарядов. Кулаки десантников, наблюдавших за артиллерийской дуэлью, сжимались от бессильной ярости и невозможности помочь горящим канонеркам.

– Суки! – хрипло проговорил кто-то.

А костры у ворот галереи упрямо не хотели загораться.

– Архипенко! – не выдержал Андрей.

– Я! – отозвался моряк.

– Берёшь оставшиеся фонари, двух людей и бегом к кострам! Пока они не загорятся, семафоришь на «Бобр»: «Вызываю огонь на себя»!

Два масляных светильника синхронно выдали семафор «ВЫЗЫВАЮ ОГОНЬ НА СЕБЯ», «ВЫЗЫВАЮ ОГОНЬ НА СЕБЯ».