Гнев Неба

Матросы обожжёнными руками растаскивали и сбрасывали в воду останки чадящей оснастки и обугленные обломки мачт. Вытаскивали из-под искорёженного металла тела ещё живых или погибших товарищей. Вскоре пожар на палубе был потушен.

На корме, привалившись к опалённой пожаром бухте пенькового каната, ожидали судового врача несколько тяжело раненных и обожжённых моряков. У одного настолько сильно обгорела голова, что лицо превратилось в сплошную обуглившуюся маску. Он непрерывно стонал и просил пить. Другой моряк прижимал сложенную вдвое нательную рубаху, пытаясь удержать кишки, вываливающиеся из развороченного живота. Третий, видимо, получил тяжелую контузию. С бессмысленным выражением лица он раскачивался взад-вперёд и что-то бессвязно бормотал. Остальные тихо переговаривались.

– Смотри, так и сидят, – устало проговорил один, и все посмотрели вверх.

Там, на верхней перекладине мачты, сидели два голубя. Их заметили давно, в самый разгар боя, когда на палубе канонерки рвались вражеские снаряды, а сама она задыхалась в дыму и пламени пожаров. Именно тогда на грот главной мачты спланировали эти два голубя. Несмотря на царящий вокруг ад, они весь бой не тронулись с места. Моряки сочли это Божьим знамением, будто сама Богородица приняла образ голубей и явилась на их корабль, чтоб уберечь его[64].

– Значит – будем жить, – прохрипел раненный в живот матрос.

– Из такого ада живыми вышли, – согласился другой, баюкая обугленную культю руки.

– Господь управил, – перекрестился здоровой рукой третий.

– Да! – дружно согласились остальные. – Повезло…

Глава 51

Союзный штурмовой отряд осторожно двигался вдоль мокрой и скользкой от речной тины стены китайского форта. В два часа ночи батареи всех четырёх фортов внезапно открыли ураганный артиллерийский огонь по кораблям коалиции.

– Что?! Почему?!

Часы показывали только два часа.

– Какого чёрта…

Залп из стволов сотни орудий поднял над поверхностью Хэйхэ тонны вздыбившейся воды.

– Что это? – прокричал поручик Станкевич, пытаясь пробиться через грохот орудийной канонады.

Андрей кивнул в сторону стены и закричал в ухо поручика:

– Похоже, китайцы отклонили ультиматум, – и, дождавшись паузы между залпами, добавил: – Тем хуже для них.

– А нам что теперь делать?

– Как что? Действовать по заранее намеченному плану.

– Какой, к чёрту, план! Корабли должны были открыть огонь в четыре утра, а сейчас два. Как в такую темень они попадут в ворота галереи? Я от них, считай в двух шагах, и то ничего не вижу!

– Значит, нужно помочь!

– Как?

– Включай мозги! Четырёх бойцов сюда! Быстро!

– Сделаем! – сбрасывая растерянность, отреагировал Станкевич.

Через пару минут к Андрею подбежали четыре пехотинца.

– Слушай сюда! – ловя паузы между рёвом орудий, чеканил Андрей. – Нужно приготовить два костра! Вы вчетвером – бегом к тому полуразобранному пирсу и под шум канонады ломайте с него дрова! Постарайтесь брать верхние доски, те, что суше! Да смотрите, чтобы вас со стены не услышали. Поручик! У кого-то из твоих я видел масляные светильники.

– Есть такое, – кивнул Станкевич, – только не у моих, у моряков с «Бобра», которых мне прислал Добровольский для семафорной связи.

– Тогда так! Пусть приготовятся обозначить «Бобру» мишень, а я попробую отыскать эти чёртовы ворота.

Андрей хлопнул поручика по плечу и медленно двинулся вдоль стены.

Когда я был в форте, размышлял он, то сверху видел старый подъезд от пирса к стене. Тогда мне показалось, что он вымощен камнем. Из этого и будем исходить. А вот и они, обрадовался Андрей, нащупав ногами широкую, выложенную камнем площадку. Осталось определить её границы и поискать дорогу к пирсу. Нашёл. Да тут целая автострада! Во всяком случае, две телеги точно разъедутся! Дай-ка я пройду тут до воды и обратно.

Сомнений не оставалось, это была старая каменная дорога, когда-то соединявшая таможенный пирс с воротами.

Андрей добрался до стены и провёл по её поверхности ладонью.

Вчера, когда он пытался отыскать признаки ворот в бинокль, стена форта казалась сплошной и ровной. Но вот тут, на расстоянии вытянутой руки, становилось понятно, что то был оптический обман. Под рукой явственно прощупывалась выпуклость. Похоже, это и есть въезд в форт, заложенный кирпичом. А не видно его было, потому что китайцы уложили на земляной вал цементные плиты, которые с расстояния кажутся монолитом. И только при близком рассмотрении становится понятно, что это чистая бутафория. Конечно, от снаряда мелкого и среднего калибра такая плита может стать защитой, только зачем? Под плитами и так лежит тридцатиметровая толща земли, которой не то что малокалиберный, ей и шестидюймовый снаряд – нипочём. Не то чтобы совсем нипочём. Перья, конечно, полетят, в виде этой же плитки, но это – максимум.

– Вот прохиндей, – восхитился Андрей ушлым комендантом импани. – Наверняка отчитался, что покрыл всю стену сплошным слоем бетона!

Ладно, хрен с ним, с комендантом! «Бобр» должен положить снаряд точно в галерею. Если он попадёт хоть чуть наискось, болванка просто проломит кирпич и рванёт в слоях земляного вала.