Гнев солнца

В этот момент в далеком заливе, где находился гигантский белоснежный теплоход, огромные спруты прекратили свою бойню. Через несколько мгновений все они, даже живые до сих пор, были мертвы и мирно покачивались на волнах.

На Литвиненко снова накатил оглушительный барабанный бой (БУМ… БУМ… БУМ…), ослепительные солнечные вспышки проникли прямо в мозг. Михаил потерял сознание, не доплыв до атолла какой-то десяток метров.

Литвиненко очнулся от зудящей боли где-то в районе левой щеки и в ноге. Открыв глаза, он вспомнил, что произошло, и скривился от неприятных воспоминаний. Молодой ученый лежал в тени деревьев, но жар был просто нестерпим, и академик знал, что это не от ранений. В глазах пульсировали всполохи, а барабанный бой (БУМ… БУМ… БУМ…), казалось, заполнил собой все тело. Голова и нога у него были обмотаны какими-то красными тряпками, которые остановили кровь. Внимательно присмотревшись, Михаил опознал в них остатки шикарного платья Долгополовой.

Сама княжна была в изрядно укороченном наряде, еле-еде прикрывавшем только спелые груди и бедра. Красные лохмотья практически не скрывали обворожительные прелести молодой женщины, только подчеркивали безупречные аппетитные изгибы ее тела. Долгополова заметила, что Литвиненко очнулся и тут же подбежала к нему с всхлипами. За ней поспешили Алексиус Амвросий и Кассиус Галлосиус. Последний выглядел совсем не так плохо, как можно было ожидать.

– Миша, как же вы нас напугали! – воскликнула Екатерина, плача и смеясь одновременно. Она даже не пыталась прикрыть выпавшую из лохмотьев упругую грудь, – мы думали, что вы уже и не очнетесь.

– А сколько я пролежал без сознания? – с трудом шевеля распухшими губами, спросил Литвиненко, с наслаждением обнимая стройное, крепкое тело прильнувшей к нему возлюбленной. Со стороны, впрочем, это выглядело вполне невинно, если не знать подоплеки.

– Да уже сутки прошли с тех пор, как мы вас, всего окровавленного вытащили из воды. Но главное, что вы очнулись. Здесь есть фрукты, которые можно употреблять в пищу, и они дают много сока. Вот только жара усиливается все больше. И это воздействие солнца просто сводит с ума. А вот с господином Кассиусом Галлосиусом все уже, можно сказать, хорошо. К счастью, в воде он просто потерял сознание от переутомления, а не от болезни, – раскрасневшаяся княжна смотрела на академика снизу вверх, щебетала и не могла остановиться. Михаил видел, что она безумно рада его благополучному возвращению, и прикрыл глаза, почувствовав прилив счастья.

Литвиненко вкратце рассказал о своей схватке с Аугенталлером, опустив подробности. Но про крокодила-парализатора ему пришлось упомянуть, чтобы никто не вздумал вдруг лезть в воду. Друзья в ужасе шокировано поохали и даже пожалели совсем недавно так ненавистного им врага. Его смерть была ужасна. Товарищи понимали это и без деталей повествования. Местные плоды оказались неплохими на вкус и вправду давали много сока. Немного перекусив, измотанные путешественники задремали в тени высоких деревьев.

Вскоре задремавшего Литвиненко растолкала Долгополова. Она немного привела себя в порядок, лохмотья снова кое как прикрывали ее интимные места, глаза были полны ужаса. Михаил сразу понял, в чем дело. В паре метров от него на земле беззвучно корчились в судорогах Принц и его наставник. Из их ртов стекали струйки слюны.

– Как давно это началось? – спросил академик.

– Несколько минут назад, наверное, – хрипло прошептала княжна, – я ведь тоже сомлела. Вы думаете, что это…?

– Будем надеяться, что пока нет, – Литвиненко не верил своим словам и знал, что Долгополова тоже ему не верит. Но по-другому ответить просто не мог.

Жара усиливалась, перед глазами Михаила плыли разноцветные круги, сквозь которые прорывались вспышки. Вскоре он почувствовал, что княжну охватила мелкая дрожь. Академик крепко и нежно, как только мог, прижал ее к себе, она обхватила его руками. Через пару минут тело Екатерины сотрясла сильная судорога, которая уже не останавливалась. Так он и сидел. Смотрел на ненавистное солнце, а в его объятиях билась дорогая ему женщина.

Михаил думал, что быстро ослепнет, но этого не происходило. Примерно через полчаса барабанный бой в его голове сделался невыносимым (БУМ… БУМ… БУМ…), а от ослепляющих вспышек захотелось закрыть воспаленные глаза. Но они не закрывались. Так и глядели на солнце Тихого Омута. Потом по телу академика прокатилась волна дрожи, через минуту Литвиненко в судорогах упал рядом с Долгополовой.

Глава 20

Открыв глаза, Литвиненко не сразу понял, где находится. Он помнил все произошедшее вплоть до того момента, как его скрутила судорога. По идее, через некоторое время после этого он должен был автоматически направиться на зов солнца Тихого Омута, после чего войти в океан и слиться с ЭлЩитами, получив свой персональный ад.