Гнев терпеливого человека

В конце концов, может быть это и работало, постепенно меняя все. Именно такой подход, такое отношение к происходящему. Представьте себе до предела разъяренных русских людей. Которые уже отлично узнали, за что они дерутся. Которые или уже обстреляны, или не боятся стать обстрелянными, если это плата за возможность стрелять по врагу. Которые вооружены: кто лучше, кто хуже, но тем не менее. Которые уже давно считают страну проигравшей войну и даже практически не сомневаются в своей скорой гибели, но делают, что могут, не оставляя себя ни на какое «потом». Сколько их было? Вряд ли кто-то знал точно. Существовали какие-то цифры по воюющим кадровым частям, непрерывно несущим потери и непрерывно пополняемым добровольцами и мобилизованными мужчинами и женщинами с удерживаемой еще территории. Были цифры по срочным выпускам немногочисленных училищ и курсов, по вышедшим к своим и влитым в состав тех же частей окруженцам. Очень ориентировочные – по разрозненным здесь и уже начавшимся объединяться на юге и востоке страны партизанским отрядам. И совсем их не было по «охотникам», по «призракам», по «чуме», – как называли одиночек в разных местах. В отмеченных в чужих документах разными латинскими литерами Зонах Урегулирования, на которые разбили бывшую Россию. Уже несколько месяцев назад всех их вместе, без остатка посвятивших себя войне с врагом, насчитывалось несколько сотен тысяч человек. Сейчас их уже совершенно точно было намного больше.

Среда, 11 сентября

Наступление Западного фронта началось в 3.30 ночи, за считаные десятки минут до восхода. Оно предварялось массированной артиллерийской подготовкой, в которую фронт вложил все силы своей артиллерии без остатка. Ствольная и ракетная артиллерия с 40-х годов XX века являлась одним из козырей отечественных Вооруженных сил; к сегодняшнему дню – одним из немногих козырей. И эта карта прохудилась еще не до конца. Боеприпасы были на вес золота, системы управления были, наверное, на вес изумрудов с жемчугами; в остром дефиците были специалисты. Но они не зря столько недель отказывали себе во всем: теперь у них имелось, чем ударить.

Командующий Западным фронтом был артиллеристом. Еще в начале 90-х он командовал ракетной батареей «Град» в ГСВГ[33]; в ходе первой чеченской – уже корпусным реактивным дивизионом из трех батарей «Ураганов». Начиная с марта сего года немолодой уже генерал-лейтенант неотлучно находился в войсках: командуя, командуя, командуя. Замещая убитых и дезертировавших, обучая, бросая на непоправимо перекошенную чашу весов жуткой, неправильной войны вес своего опыта и своего таланта. Нужда, беда заставили полного, наполовину седого и наполовину лысого человека невысокого роста стать не просто жестким, а совершенно беспощадным и к себе, и к людям. Он не спал по несколько суток кряду и не давал спать ни одному из офицеров своих штабов. Он участвовал в полстакилометровых гусеничных маршах. Он освоил новые навыки, о которых понятия не имел пять лет назад. Он гнал в бой кое-как вооруженных сопляков-добровольцев, чтобы выиграть дни и часы кадровым частям. Он смещал тупых и невезучих командиров, и он расстреливал трусов без всякой оглядки на закон: просто руководствуясь своими принципами. Вколоченными в него родителями, Суворовским, а затем высшим военным училищем, – и офицерской кастой, имевшей честь служить настоящей, могучей стране.