Гнев терпеливого человека

– К черту! Симмонса мне! Симмонса! Его 1-му батальону всего 3 мили до поля, это один рывок. Там гибнут летуны! Гибнут на земле, он что, не понимает?

– Мы вызываем Симмонса, сэр. Вызываем все время.

– «Хлопкоробы» на линии! 2-й батальон бронетанковой группы той же 3-й.

– Дай!

Треск, шипение, завывания, какими изображали привидений в дешевых кинофильмах времен его молодости.

– Генерал, сэр! Капитан Грин, 2-й батальон, временно исполняющий… Мы ведем встречный бой, русские танки по всему фронту соприкосновения… Я не слышу!

– Я тоже слышу плохо! Докладывай быстрее, капитан. Почему временно?..

– Майор Симпсон пропал без вести. Я принял на себя командование уже вторым, до меня был командир 1-й роты… Танки горят по всей гряде… Мы работаем, но у них численное преимущество, а над горизонтом все время ходят «Хайнды» и «Вампиры», мы несем потери и от ракет… Положение крайне серьезное, мы не можем ни опрокинуть их, ни оторваться. Их броня сожгла батальонную ПВО за первую же минуту, и…

– Какие «Вампиры»? Британцы?

– Русские вертолеты… Мы их так зовем… Еще…

Связь оборвалась. Генерал-лейтенант медленно опустил руку с зажатым в ней стилом. Да, поднявший его с постели с таким опозданием полковник был прав: это даже не дивизионная операция, это больше. А он здесь, в Подмосковье. В сотнях, и сотнях, и сотнях миль к западу от бурлящего, кипящего, пылающего поля общевойскового сражения. В комфортабельном здании, превращенном в защищенный командный пункт еще много месяцев назад. Отсюда он командовал десятками дивизий, отсюда он отдавал приказы командующим флотами и авиационными соединениями. До сих пор все средства связи были весьма надежны, хотя русские так и продолжали сбивать иногда их сателлиты. Ожидалось, что это прекратится, когда русские потеряют последний из своих оборудованных космодромов и когда до конца истратят все противосателлитное железо, что висело у них на орбите. Но они продолжали выводить на орбиту спутники и противоспутники межконтинентальными баллистическими ракетами шахтного базирования. Одиночными. Каждый раз цинично и даже, кажется, насмешливо, предупреждая своих врагов через парламентеров о предстоящих запусках, чтобы те не были приняты за начало давно ожидавшегося ядерного удара. Каждый раз после такого предупреждения где-нибудь в Пентагоне собирались генералы и политики, каждый раз размышляли, что можно по этому поводу предпринять и в политическом смысле, и в военном. И каждый раз не решались сделать что-то серьезнее организации очередной пиар-кампании, с обвинениями русских в наглых провокациях, в обострении ядерной угрозы и так далее.

Сколько-то собственных военных или переориентированных гражданских спутников русские еще контролировали несмотря на все меры противодействия. И несмотря на все усилия и средства, которые десять с лишним лет вкладывались в то, чтобы этого не случилось. Начиная от банкротства конкретных ключевых русских производственных предприятий (с переориентацией остальных на зарубежные комплектующие) и заканчивая банальными убийствами ключевых же технарей и конструкторов вечерами в темных подъездах. Тем не менее оказалось, что этого было мало. Недостаточно. И именно поэтому русские до сих пор были способны работать по идущим через океаны конвоям своими ракетоносцами и субмаринами. Все же объединенный объем американской, японской и европейской группировок сателлитов разведки и связи был втрое большим, и это считалось достаточным. Считалось, что это гарантирует вскрытие любых передвижений серьезных количеств техники, переброску единиц самолетов и вертолетов. Позволяет достоверно отслеживать ход ремонтных работ по кораблям да и вообще почти любую значимую активность. Считалось до этих самых пор.

Что погибающий капитан хотел сказать, когда эфир сорвал связь? Что еще? Да, еще… Еще были странные, необъяснимые нервные срывы, и уходы, и публичные выступления, и полноценные сливы информации – оттуда, из дома. От действующих и отставных военных и политиков, до действующих и отставных разведчиков разных профилей: политических, экономических, прочих. Июньская история со сбежавшим в китайский Гонконг техническим специалистом ЦРУ и АНБ Эдвардом Сноуденом была просто самой известной, а на самом деле были еще несколько, не менее показательных. Случившиеся одновременно или почти одновременно. В какой-то степени оба чудовищных предательства со стороны союзников были исходом примерно таких же пусковых событий. Что путч в германском бундестаге, что поразительно резкая реакция французского Правительства на «открывшиеся обстоятельства» и рассекреченные документы, с отказом обеих этих стран от дальнейшего участия в операции. В самих США отлично налаженная система контроля пока продолжала блюсти «единство нации»[38], но несколько историй уже прорвались наружу и совершенно очевидно уже начали оказывать свое действие. Если еще не разрушительное, то уже, по крайней мере, негативное.