Гнев терпеливого человека

Про войну в России все знали. Неполные полгода назад это было самой главной новостью везде: по телевидению, в радиоэфире, в сетевых блогах и в бумажных изданиях всех форматов. Там все было довольно ясно: русские действительно доигрались со своим презрением к правам человека, со своей несдерживаемой агрессивностью. Несколько частей и подразделений национальных Вооруженных сил, в первую очередь Сухопутные войска и Военно-воздушные силы, приняли участие в Миротворческой операции, как требовал того союзнический долг. «Несколько» – это Экспедиционные части СВ Франции в составе пяти бригад и двух отдельных полков – фактически собственно костяк Сухопутных войск и ВВС. Публике показывали, как солдаты раздают гуманитарную помощь, как военные медики борются с эпидемиями… Иногда показывали тонущие в Атлантике и Тихом океане американские и британские боевые корабли – смешной русский флот почему-то еще не был уничтожен до конца; да и русские почти неуязвимые самолеты-ракетоносцы работали с пугающей методичностью. Заставляя думать: а что, если бы цивилизованный мир опоздал? Что, если бы у русских нашлось не 5–6 реактивных и с десяток турбовинтовых ракетоносцев, а 30 или 50? Время от времени на военные аэродромы Франции прибывал издалека грузовой самолет с несколькими гробами, обернутыми трехцветными флагами; иногда даже с десятком или полутора десятками гробов. Однажды в воздухе столкнулись сразу три машины 3-го полка боевых вертолетов – погибших в тот день было много… В общем, о России французы помнили и гордились своим вкладом в укрепление безопасности и Европы, и всего мира. И вот…

«Стрелок» давно ждал этого момента, по его словам – многие годы. В Африку за тем же самым он мог съездить давно, но Африка – это не то. Ему нужны были европейцы; такие же, как соседи дома. В Африке все иначе, все чужое. Там нет такого погружения, какого можно было достичь в России. Опасность в России, правда, тоже была больше, и это особо оговаривалось в составленном эзоповым языком контракте. Никакой эскорт не защитит от снайпера или просто отчаянного человека, которому наплевать на свою собственную жизнь, лишь бы убить чужака. Его это устраивало: это придавало «туру» настоящий, острый вкус.

Не особо частые проверки на блокпостах «миротворцев»: поляков, финнов, американцев, немцев, бельгийцев, британцев, голландцев, словаков, грузин, испанцев. Почти Вавилон…

– Это с нами. Гость из тыла. Нет, не журналист, просто гость. Представитель какого-то там Фонда по сохранению культурного наследия… Француз. Да, проверяйте, пожалуйста. Видите отметку на документе? Ну да, эту самую. 20 евро? Да вы что? Вчера еще 10 было!

Какие-то мелкие русские города, названия которых он помнил неточно. Потом сельская местность, потом крупный город. Ему нравилось чередовать впечатления, и он решил, что по возможности продлит «тур», пока сумма банковского кредита не станет совсем уж неподъемной. И еще ему нравилось, что здесь можно – все. В разорванной на части, покрытой пеплом, покоренной варварской стране царили анархия, голод, страх. Погибающие от голода в своих полусгоревших городах женщины отдавались за пачку галет или пару бульонных кубиков. Выходит то, что все русские женщины – шлюхи, было чистой правдой. Европейки никогда бы так не поступили, как бы тяжело им ни было. Они бы сказали: «Нет!». Матери умирающих от голода или вульгарной кишечной инфекции детей стоили еще дешевле. За початую банку сгущенки можно было купить покорность любой кормящей матери возрастом от 18 и выше. Но и это все было ерундой. Заплаченные авансом 75 тысяч евро позволяли ему стрелять, куда взбредет в голову, – только не в своих, конечно. Ну, и не перед объективами представителей международной прессы. Уж это он тогда понимал. Очередь за какой-то едой – за пойманными крысами, что ли? Останавливается машина, он выходит с парой посмеивающихся ребят из эскорта, смотрит. Русские женщины в серых тряпках глядят вниз: поднявшая глаза сразу привлечет к себе внимание.

– Эта!

Один из бойцов эскорта кивает, шагает вперед. Властно отстраняет нескольких, отпихивает с дороги самую медлительную. Сдирает платок с головы женщины, показавшейся ему молодой. Да, скорее даже девушки. Немытые и нечесанные волосы еще сохраняют светлый цвет.

– Пошла!

Несколько женщин визжат, кричат на своем глупом языке. Одна хватает бойца за руки – тот не глядя отмахивается, и она летит на землю. Светловолосую девушку выдирают из толпы. Вся эта толпа теперь целиком развернулась лицами к ним. Кто-то из русских старух кричит по-английски, потом по-немецки. Боец эскорта отвечает и хохочет. Кто он по национальности: американец, немец, украинец, грузин, русский? «Стрелок» не знает, да и не хочет знать. Это обслуга, выполняющая его желания за серьезные деньги.