Гнев Тиамат

Джим улыбнулся, и лишь легкий оттенок усталости виднелся в его глазах. Легкая грусть.

– Я разыгрывал долгую, трудную, проигрышную партию, и я победил. После того, как я победил, я вернулся домой. А завтра утром я проснусь подле тебя. У меня все просто идеально.

Переведено: grassa_green

Глава 50: Элви

Спустя день после побега Терезы, Элви коротала предрассветные часы, просматривая трансляции. Как только стихли бои, даже до того, как раненых отделили от мёртвых, история начала обретать форму. Государственные новости и данные отчетов, увиденных Элви позднее, повествовали о каких-то совершенно разных битвах. Сепаратистские группировки террористов, каждую из которых отследили на пути побега к вратам, отброшены непреодолимой силой лаконианского флота. Или – враг достиг всех очевидных целей, и убрался восвояси. Сеть платформ с орбитальными пушками и наземные рельсовые орудия успешно защитили Лаконию от отчаянной и самоубийственной атаки. Или – исходное предположение, что платформы и наземные орудия поддержат флот в бою, в пылу момента было проигнорировано, и потери противника оказались хоть и реальными, но совсем не катастрофическими. Враг бежит, и для окончательного устранения угрозы требуется чуть больше, чем лёгкая зачистка. Или – в обозримом будущем «Вихрю» придётся торчать у планеты, пока горстка эсминцев будет охотится за заблудившимися торпедами и летящими в планету скалами, ведь и то, и другое, может нанести непоправимый ущерб.

И самая вопиющая ложь – способная посрамить все остальные – что строительные платформы удалось спрятать до того, как до них добрались террористы, и благополучно развернуть в секретном месте, защищённом от дальнейших атак. Другие боевые истории ещё хоть как-то могли сойти за экстремальные трактовки реальных фактов, но строительных платформ больше не было. Как не было никакой версии реальности, подкреплявшей государственные заявления о том, что они уцелели. Бывшие верфи Лаконии стали грудой мусора, рассеянной по орбите над планетой, и никакая королевская конница или рать не сумела бы собрать их обратно.

Добавьте сюда всё, о чём новостные ленты просто не упоминали: что скоростной фрегат приземлился почти рядом с Государственным Зданием. Что дочь высокого консула сбежала с врагом – поистине новейшее слово в истории подростковых бунтов. Что заключённый, содержавшийся в Государственном Здании, также сбежал.

Или сбежал по крайней мере один...

– Майор? – позвал её молодой человек. – Адмирал Трехо готов с вами встретиться.

На диванах и стульях в широком пространстве вестибюля, украшенном колоннами цвета песчаника, легко разместилось бы человек сто. Элви была здесь одна.

– Доктор, – поправила она.

Молодой человек смутился.

– Прошу прощения?

– Я предпочитаю, чтобы меня называли доктор. Майор – всего-лишь почётное звание. А моя докторская степень заслужена.

– Да, доктор Окойе. Разумеется. Адмирал...

– ...готов со мной встретиться, – закончила она, поднимаясь, и одёргивая тунику. – Ведите.

Встретились они не в привычной переговорной. Ни тебе формальных столов, ни объемных экранов, ни маленькой толпы придворных, пресмыкающихся перед государственной властью, и интригующих ради своего места в ней. Только она и Трехо в закрытой столовой. Перед ним стоял простой завтрак – кофе, фрукты, сладкая выпечка, и такой же набор ожидал её. Окно, шириной почти со всю стену, выходило на заснеженные холмы и равнины до самого горизонта. Мысль о том, что ещё недавно всему этому грозило разрушение, казалась почти непристойной. И то, что встреча проходила не в подземном бункере повышенной защиты, напоминало ещё одну ложь.

– Адмирал, – поприветствовала она, усаживаясь. Молодой человек тут же исчез, и Трехо сам налил ей кофе.

– Мы нашли Илича, – сказал он вместо приветствия. – Ну, в любом случае, его тело. Сепаратисты убили его, и ещё двух охранников.

Элви прислушалась к своим чувствам. Умер знакомый – вдумчивый мужчина, профессионал, её сослуживец. И больше она его не увидит. Она теряла коллег и раньше. В университетские времена, задолго до получения майорского звания, трое преподавателей с её факультета умерли за один семестр. Она потеряла большую часть научного персонала «Сокола», и та потеря была по-настоящему опустошающей. А эта – нет. Вместо шока и грусти она чувствовала только океаническую глубину негодования. Элви не понимала даже, в чей адрес. Дуарте. Трехо. Холдена. Всех вместе.

– Печально, – сказала она только потому, что требовалось что-то сказать.

– Он был верен империи, – сказал Трехо. – Несмотря на все недостатки, он был верен.

Элви не знала, что ответить, и просто промолчала.