Гневное небо Тавриды

Здесь снова тишина. Все прислушиваются — оба? Появляется один. Затем второй. У Москаленко не выпущено шасси. Ковыляет? Нет, дает сигнал ведомому: "Садись. Ухожу на второй круг".

— Вот человек! Завел на посадку Ивана, а сам…

— А как иначе!

Выжимая из мотора все, что возможно, Москаленко ушел обратно в серую муть. Кириченко сел на шасси. Отрулив с полосы, выскочил, поднял голову к небу…

Самолет появился, все закричали ура — под фюзеляжем видны были выпущенные колеса. Комэск впрыгнул в кабину полуторки-стартера, понесся в конец полосы. Когда подъехал, Георгий уже стоял под обледенелым крылом машины.

— Задание выполнено, товарищ майор!

— Знаю, знаю! Спасибо тебе! От эскадрильи, от моряков… От всего Севастополя, брат, спасибо!

В январе сорок второго года на «чайках» установили радиостанции. Это было неоценимым подарком. Особенно в зимние месяцы, в приморской зоне, где хорошая видимость — тоже редчайший подарок.

В один из этих дней звено Москаленко прикрывало боевые порядки пехоты. Появилось одиннадцать пикировщиков Ю-87. Шли намного ниже.

— Пропустим, — передал Георгий ведомым, явно наслаждаясь возможностью управлять боем. — Пора! — подал следующую команду. — Заходим с хвоста.

Выбрали цели, спикировали. Москаленко зашел в хвост одному из «юнкерсов» и первой же очередью вогнал его в землю. Кириченко поджег второго. Снова набрали высоту. Немцы, освобождаясь от груза, повернули на северо-запад.

— Берите в клещи крайнего! — приказал Георгий ведомым. — Я атакую переднего.

Выполнив переворот, Кириченко и Тюленин зажали гитлеровца с обеих сторон, приблизились. Пулеметы заработали одновременно. Бомбардировщик загорелся, потянул хвост к земле. Москаленко длинной очередью прошил ушедший вперед «юнкерс».

Юркие, маневренные «чайки» атаковали врага со всех сторон. Уже несколько фашистских машин догорало на земле. Москаленко догнал и сбил еще одного…

Кончились боеприпасы, стрелки бензиномеров приблизились к нулю.

— Домой! — скомандовал Москаленко. — Молодцы, ребята!

— Ты, командир, молодец!

На аэродроме Иван Григорьевич обнял Георгия.

— Ну как, можно бить врага и на «чайке»?

— Для Севастополя самая подходящая машина, товарищ комиссар! Теперь, когда у нас рации, можем потягаться и с «мессерами»…

Ждать долго не пришлось.

В середине февраля в порт вошел большой танкер, стал в Северной бухте, чтобы перекачать в береговые емкости доставленное горючее. Звено Москаленко вылетело на его прикрытие.

Держались с таким расчетом, чтобы перехватить противника на подходе.

— Впереди по курсу, — доложил Тюленин. — Видишь, командир?

— Вижу!

Двенадцать Ю-87, над ними «мессершмитты». Доложил на землю. Через несколько минут услышал голос своего друга Михаила Кологривова:

— Жора, держись, иду на помощь!

Главным было не дать «юнкерсам» прицельно сбросить бомбы. Москаленко развернулся на них. Четверка «мессеров» бросилась на него. Тюленин ловким маневром сумел зайти им в хвост, гитлеровцы отвернули. Георгий с Иваном стремительно зашли на «юнкерсы», расчленили их строй. Подошел Кологривов, сменил Тюленина у «мессеров». Все звено Москаленко атаковало бомбардировщики. Те начали сбрасывать бомбы, не успев лечь на боевой курс. Москаленко поймал одного в перекрестие, сбил. Кириченко сбил второго. Затем все вернулись к Кологривову, помогли его звену обратить в бегство «мессеры». Освободившись, звено Кологривова догнало «юнкерсы» и тоже увеличило свой боевой счет на два сбитых самолета…

На аэродроме летчиков встретил командующий ВВС Черноморского флота генерал-майор авиации Николай Алексеевич Остряков. Поздравил, расцеловал их. А молодому истребителю Шелякину, сбившему в этот день Ю-88, прорвавшийся к Севастополю, подарил свой именной пистолет.

К вечеру в эскадрилье появился боевой листок:

"Авиаторы! Бейте врага так, как его сокрушают летчики звеньев Георгия Москаленко и Михаила Кологривова. Сегодня от их метких очередей рухнули на землю четыре Ю-87!"

И вновь — наземные цели.

В один из ярких, солнечных дней начала марта Георгий с Иваном вылетели на разведку шоссе Симферополь — Севастополь. Обнаружили автоколонну. Впереди бензовоз буксировал крытую штабную машину. Развернулись, спикировали на него. Пылающий бензин хлынул на шоссе, обе машины загорелись. Колонне свернуть некуда: справа гора, слева обрыв. Летчики раз за разом заходили на цель. Через четверть часа все было кончено. Реактивные снаряды и пулеметные ливни превратили технику врага в сплошное дымящееся крошево, по сторонам валялись десятки трупов…

Вместе с мастерством росла и отвага, обдуманная, точно рассчитанная дерзость.

Как-то в воздухе Москаленко заметил, что два «мессершмитта» атакуют тройку возвращающихся с бомбежки пикировщиков Пе-2. В баках его машины почти не оставалось горючего, в пулеметных лентах — ни одного патрона. И тем не менее он бросился в лобовую. Нервы у гитлеровцев не выдержали, они отвернули, удрали. Вечером с аэродрома Херсонесский маяк позвонил известный в Севастополе летчик Иван Корзунов, горячо поблагодарил за выручку…