Гнёзда Химер

— А мне вообще не до смеха, — вздохнул я. — Ну не привык я к двухголовым женщинам, и делайте со мной что хотите!

— Пожил бы у нас в Альгане, привык бы, — флегматично заметил Эбенгальф. — Ну да ладно, чего уж там: теперь уже поздно локти кусать!

Вскоре мы выехали на Быструю Тропу, а еще через час перед нами распахнулись тяжелые ворота фамильного замка Ахамстольфа Эбенгальфа. На сей раз у меня была отличная возможность оценить альганскую архитектуру: в бледных лучах восходящего солнца замок был необыкновенно красив, а на фоне экзотической растительности Мурбангона, к которой я до сих пор не успел как следует привыкнуть, элементы мавританского стиля, неожиданно проявившиеся в облике этого великолепного сооружения, казались необыкновенно уместными.

В центре мощеного двора стояло несколько повозок, вокруг сновали сонные слуги и топтались меланхоличные хухты. От одной из телег ощутимо пахло дерьмом. Я поморщился, а потом невольно улыбнулся, вспоминая план Хэхэльфа касательно искоренения местных дерьмоедов. Можно было подумать, что он уже начал действовать и теперь несчастные обитатели Земли Нао вынуждены возить свое дерьмо за собой в ожидании лучших времен.

— Ох, как не вовремя! — с досадой простонал Эбенгальф, хватаясь руками за голову. — Ну да ладно, чего уж теперь! Не гнать же хорошего человека…

— Что — «не вовремя»? — насторожился я.

— Да вот видишь: дружок мой приехал, Нидольгаль Наоргаль, — Эбенгальф уже повеселел и даже соизволил дружески мне подмигнуть. — Дерьмо вот свое привез… Понимаешь, Маггот, у меня дома с давних времен хранится одна волшебная вещь. Кувшин, который превращает в хорошее вино все что угодно: хоть воду, хоть жижу болотную, хоть дорожную пыль… А мой приятель пристрастился превращать в вино собственное дерьмо. Говорит, что это — самое великое чудо из всех, каким он когда-либо был свидетелем. А поскольку я свой кувшин никому не одалживаю, приходится ему свое дерьмо ко мне возить — издалека, между прочим… Веселый он мужик! За день может дюжину бочонков вина выпить — вот ни капли не привираю! Теперь тут такая гульба пойдет… Одно из двух, Маггот: или я открою тебе Врата дня через два, или… Или дня через три. Раньше не просохнем, а на пьяную голову такие дела вершить не следует! — заключил он.

Я хотел было возмутиться, но Эбенгальф уже отвернулся от меня, чтобы стиснуть в своих богатырских объятиях невысокого толстяка в зеленом дорожном плаще с просторным капюшоном, из-под которого грозно сверкал музейного вида шлем.

— Ну вот, — мрачно сказал я Хэхэльфу. — Опять все наперекосяк! Ну и местечко этот Альган! Колдуны — сплошные алкоголики, превращают дерьмо в вино, этим чудотворством и довольствуются; красавицы — непременно с двумя головами; предприниматели делают бизнес исключительно на торговле дерьмоедами, разбойники — идиоты, к тому же еще и беспомощные, как младенцы; замки… Нет, замки очень даже ничего — захочешь, не придерешься!

— Не вешай нос, Ронхул, — беззаботно сказал Хэхэльф. — В любом случае твои странствия, считай, завершились. Днем раньше, днем позже — какая тебе разница! Так даже лучше: еще и развлечешься напоследок. До конца года еще целых двадцать дней, так что все в порядке!

— Всего двадцать дней? — Его сообщение подействовало на меня, как ведро ледяной воды на голову. — Я-то думал, у меня еще есть время…

— А чего ты переполошился? — удивился Хэхэльф. — По-моему, не «всего» двадцать дней, а целых двадцать дней — почти вечность!

— Но если у Эбенгальфа ничего не получится, я уже не успею… — Я на секунду осекся, потому что мне ужасно не хотелось развивать эту леденящую мысль, а потом договорил: — Я уже ничего не успею исправить. Наступит последний день года, и мне придется убедиться на собственной шкуре, что эти проклятые Гнезда Химер, в которые вы все дружно не верите, все-таки существуют…

— Ох, я как знал, что лучше не стоит говорить тебе, сколько дней осталось до конца года… Какой ты все-таки смешной, Ронхул! — вздохнул Хэхэльф. — У тебя есть древний ветер Овётганна, который всегда готов сыграть на твоей стороне — только позови! — а ты вечно забываешь о нем и жалуешься на судьбу, как портовый побирушка… После таких приключений пора бы стать мудрее!

— Твоя правда, — растерянно согласился я. — Просто ко мне уже вернулась надежда, а человек, у которого есть надежда, всегда слабее и глупее того, кому нечего терять.

— Это верно, — спокойно согласился Хэхэльф. — Мой тебе совет, Ронхул: расслабься пока. Пусть все идет как идет. Если поймешь, что тебя водят за нос, — начинай бузить, как вчера. Или устрой заварушку прямо сейчас, если неймется. Главное — не изводи себя пустой тревогой. Насколько я понимаю, пришли твои последние дни в этом Мире — наслаждайся напоследок…

— Все-таки ты слишком мудрый, Хэхэльф Кромкелет из Инильбы! — усмехнулся я. — Сейчас ты скажешь мне, что «дао, выраженное словами, не есть настоящее дао», и улетишь на белом журавле…

— Чего? — густые брови Хэхэльфа удивленно поползли вверх.