Гнёзда Химер

— Что, аппетит пропал? — насмешливо спросил Вурундшундба. Он уже расправился со своей огромной порцией и теперь наблюдал мои вялые попытки получить удовольствие от трапезы.

— Наверное, я очень устал, — с некоторым сомнением сказал я.

— Не так уж ты и устал. Просто тебе не требуется есть, пока ты находишься рядом со мной. Достаточно просто смотреть, как ем я. В наших лесах даже звери почти никогда не охотятся, а все потому, что не испытывают голод, находясь рядом с нами. Я угостил тебя только для того, чтобы ты не тратил свои скудные силы на очередную обиду. Если больше не можешь жрать, выброси в огонь.

— Спасибо за совет, — вежливо сказал я. — Я действительно чувствую себя сытым, но это твое — уж не знаю что! — оказалось таким вкусным, что мне все-таки хочется доесть, если можно…

— Да на здоровье! — коротко хохотнул он. — Смотри только, чтобы тебе дурно не сделалось от обжорства.

Дурно мне не сделалось, но я умудрился сладко задремать над пустой тарелкой.

— В одеяло укутайся, — ворчливо посоветовал мой спутник. — Зря, что ли, Урги тебе его дали? Без него простудишься: ты же хилый, как заморское растение!

Я открыл глаза и обалдел: мой приятель Вурундшундба возлежал на великолепном ложе — с разноцветными перинами, пестрыми маленькими подушечками, да еще и с помпезным балдахином в придачу. На лесной полянке эта роскошь выглядела более чем дико!

— Ух ты! — завистливо сказал я.

— Только не трудись просить такое же. Обойдешься, — буркнул Вурундшундба. Потом примирительно добавил: — Поверь мне: ты гораздо лучше отдохнешь на траве, завернувшись в одеяло Ургов, которое является не просто волшебной вещицей, а твоим единственным охранником… А если я добуду для тебя такую же кровать, это будет моя ворожба. Не уверен, что тебе будут сниться сладкие сны на таком ложе. Понятно?

— Понятно, — вздохнул я, сворачиваясь калачиком на траве.

Этот мизантроп оказался совершенно прав: мне снились дивные сны, а на рассвете я проснулся таким бодрым и отдохнувшим, что танцевать хотелось.

Мы отправились в путь, и я сам удивлялся, что оказался способен выдерживать бешеный темп ходьбы, сразу же заданный моим проводником. Поначалу я был вынужден сосредоточиться на дыхании, но через некоторое время привык к ускоренному ритму передвижения и тут же обнаружил, что по-прежнему способен искренне интересоваться всякой ерундой.

— Слушай, до меня только дошло, — обратился я к своему неразговорчивому спутнику. — Я ведь совсем не видел у вас ни женщин, ни детей… Они живут отдельно от вас? Или просто не выходили из домов?

— Какой ты все-таки тупой, — вздохнул он. Тон был настолько бесстрастным, что я при всем желании не смог расценить это как обиду. — Тебе уже столько раз пытались объяснить, что мы — Мараха. Что же, ты думаешь, что мы живем, как обыкновенные люди, просто иногда колдуем на досуге?

Я смущенно пожал плечами: честно говоря, примерно так я и думал…

— Ты спрашивал о женщинах, предполагая, что я — мужчина, верно? — насмешливо продолжил он. — Ну так вот, постарайся понять: я — не мужчина. И не женщина. Я — человек Мараха. Этого достаточно.[41]

— Ты — не мужчина? — удивился я. — Но ты похож именно на мужчину. И все твои приятели тоже.

— Просто потому, что мы высокого роста и обладаем физической силой. Это ничего не значит. Просто большое и сильное тело удобнее для жизни, которую мы ведем, чем маленькое и слабое. Если изменятся условия, изменятся и наши тела…

— Но вы же как-то продолжаете свой род? — нерешительно спросил я.

— С чего ты взял? — удивился он. — Мы же не хурмангара…

— Но ведь человек не может жить вечно, — растерянно объяснил я. — Очень долго, наверное, может… Но рано или поздно люди умирают. И когда-нибудь не останется ни одного Мараха Вурундшундба. Это же неправильно!

— Ты говоришь, как отец большого семейства! — неожиданно рассмеялся он. — А ведь у тебя самого нет никаких детей, и ты не дергаешься по этому поводу… Ладно уж, я тебя понял. Видишь ли, существует некий незыблемый закон природы, согласно которому нас, Мараха Вурундшундба, всегда должно быть ровно восемьсот шестьдесят четыре человека, не больше и не меньше! Если случается так, что кто-то из нас перестает быть живым, на его место тут же приходит другой… Только не спрашивай, откуда он берется, этот другой! Ты не владеешь Масанхой, а в языке кунхё нет нужных слов, чтобы я мог хоть что-то тебе объяснить.

— Ясно, — растерянно сказал я.

— Ничего тебе не ясно, — усмехнулся мой спутник. — Ладно уж, больше не приставай ко мне со своей болтовней. Нам с тобой сейчас надо идти быстро и не уставать, а разговоры отвлекают внимание от дороги. Вечером обо всем спросишь, если захочешь…

Увы, он был прав: пока мы обсуждали волнительную проблему продолжения рода, я сбился с ритма и тут же запыхтел как паровоз. Мне понадобилось около получаса, чтобы снова втянуться. Поэтому я больше не пытался завести светскую беседу.