Гнезда русской культуры (кружок и семья)

В 1941 году во втором номере журнала «Детская литература» появилась небольшая библиографическая заметка «Детские годы Багрова-внука». Заметка принадлежала перу известного писателя Андрея Платонова, посвящена же она была одноименной книге Сергея Тимофеевича Аксакова, вышедшей незадолго перед тем новым изданием.

В произведении Аксакова «читателя привлекает точное, словно прозрачное, изображение старинной, обильной природы и медленная, задумчивая, внешне незлобивая жизнь патриархального, семейного человека среди этой старинной природы», отмечал рецензент. И перебивал себя вопросом: «Но разве именно эта картина или эта идея природы составляет смысл и ценность всей „Семейной хроники” Аксакова и книги „Детские годы Багрова-внука” в особенности?»

«Нет, не в этом, – был ответ. – Главный, центральный смысл хроники указывается в ее названии, в том, что она – семейная… Особая сила „Детских годов Багрова-внука” заключается в изображении прекрасной семьи, вернее – целого рода, то есть преемственности двух семейств, переходящих в будущую, третью, – через посредство внука и сына, через посредство ребенка: семья показывается через ее результат – ребенка, что наиболее убедительно».

«Род», «преемственность двух семейств», «семья», «семейная хроника»… Как все это вписывалось в нашу эпоху, в уже наступившие «сороковые, роковые» годы? Пол-Европы было уже объято пламенем войны, считанные дни оставались до вторжения фашистских армий в нашу страну, а Детиздат – так называлось тогда сокращенно издательство «Детская литература» – выпускает произведение о «медленной, задумчивой жизни» патриархальной помещичьей семьи, и современный писатель, предельно чуткий к проблемам дня, автор «Сокровенного человека», «Города Градова» и «Котлована», видит в нем образец захватывающе-увлекательного, злободневного повествования.

Платонов писал, что «чувству родины и любви к ней, патриотизму, человек первоначально обучается… в семье», что «именно в любви ребенка к своей матери и к своему отцу заложено его чувство общественного человека… потому что мать и отец в конце концов умрут, а потомок их останется – и воспитанная в нем любовь, возжженное, но уже не утоляемое чувство обратится, должно обратиться, на других людей, на более широкий круг их, чем одно семейство».

Так частное связывалось с общим, малое – с большим, семейное – с государственным и настоящее – с прошлым. Причем историческим прошлым.

В «Семейной хронике» и в ее продолжении – «Детских годах Багрова-внука» – Сергей Тимофеевич Аксаков рассказал историю реальной семьи – той, в которой он родился и вырос. Об этом знали уже современники писателя, первые читатели его книг. Достаточно было слегка изменить имена персонажей, так сказать дешифровать их, чтобы получились реальные, действительно существовавшие люди. Степан Михайлович Багров – это дед писателя Степан Михайлович Аксаков; Алексей Степанович и его жена Софья Николаевна – родители писателя Тимофей Степанович и Мария Николаевна. Себя же (как и деда) автор вывел под своим настоящим именем – Сергей, оставив лишь вымышленную фамилию, так что заглавие его книжки мысленно можно было бы переиначить (что, вероятно, и делали многие ее читатели) – «Детские годы Аксакова-внука».

Словом, когда мы говорим вместе с Платоновым о «прекрасной семье», вызывавшей глубокий, пристальный интерес многих поколений, то в конечном счете подразумеваем семью Аксаковых.

Семья эта, однако, сложное, развивающееся явление. В «Семейной хронике» и «Детских годах Багрова-внука» Сергей Тимофеевич рассказал лишь о двух старших ее поколениях – дедушке с бабушкой, родителях – и немного о себе в пору своего детства. Впереди была вся его жизнь и жизнь его детей – третье поколение, переходящее в четвертое. То есть, собственно, история семейства Сергея Аксакова. И с нею-то начиналась самая значительная глава семейной истории. Ибо она пересекалась и совпадала с главами большой истории – России, русской литературы, русской культуры.

Прощаясь с действующими лицами «Семейной хроники», С. Т. Аксаков писал: «Вы не великие герои, не громкие личности; в тишине и безвестности прошли вы свое земное поприще… но вы были люди, и ваша внешняя и внутренняя жизнь так же исполнена поэзии, так же любопытна и поучительна для нас, как мы и наша жизнь, в свою очередь, будем любопытны и поучительны для потомков. Вы были такие же действующие лица великого всемирного зрелища, с незапамятных времен представляемого человечеством, так же добросовестно разыгрывали свои роли, как и все люди, и так же стóите воспоминания». Все это можно отнести и к семье самого Сергея Тимофеевича – но с одним существенным дополнением. Не «в тишине и безвестности» протекала ее жизнь. И не группой статистов или второстепенных лиц выступала она в происходящих событиях.