Гнездо аиста

– Какое-то! – возмутился Иван. – Это будет грандиозное зрелище! Я все ночные клубы с их варьетешками за пояс заткну! Если, конечно, эти коровы все исполнят, как я задумал…

Он по-мальчишески спрыгнул со ступеней и протянул Зине руку. Не подав свою, она шагнула вниз и холодно спросила:

– Ты собираешься устроить в нашем доме притон для этих бритых болванов?

– Это мои друзья, – тоже изменив тон, напомнил Иван. – Они очень мне помогают, будто ты не знаешь! А я могу только развлечь их.

– Ты устраиваешь в нашем дворце настоящий гадюшник! – закричала Зина, выйдя из себя. – И еще делаешь вид, что ничего особенного не происходит! Да как ты можешь?! Ты же считал себя интеллигентом! Где это все? Что ты с собой делаешь? Мне противно даже думать о том, что ты собираешься…

Шагнув к ней, Иван угрожающе прошипел:

– А жрать мой хлеб тебе не противно?!

– Всему же есть предел! – заговорила она почти умоляюще, предположив, что так он быстрее поймет. – Ведь наши дети узнают, что здесь творится… Тебе не будет стыдно перед ними? Кем они вырастут, если ты сам покажешь им, что это можно?

– Да что – это?! – закричал он в ответ. – Я, по-твоему, стриптиз устраиваю, что ли? Или, может, я на сутенера похож? Это будет нормальное шоу… Ну, может, чуточку рискованное…

Зина с презрением заметила:

– Да твоим дружкам босую ступню покажи, они уже возбуждаются… Это ведь животные! Думаешь, я от них не наслушалась всяких пошлостей? Но я стараюсь этого не слышать, потому что ты каждый день твердишь, как эти… люди тебе необходимы. Но я ладно… Я твоя жена. Мне сам Бог велел терпеть. А девчонки почему должны страдать?

– Потому что у них хорошенькие попки, – Иван проказливо улыбнулся. – Видела, какая у этой новенькой? У Ани… А ножки? Прямо облизать хочется…

Разом утратив весь задор, Зина растерянно проговорила:

– А зачем ты мне это сказал? Я что тебе – старый товарищ, что ли?

– Ну, Занька, – ласково протянул он и несколько раз быстро погладил ее по плечу. – Что уж нам с тобой друг перед другом-то невинность корчить?

– А если я скажу, чего хочется мне? – разволновавшись от желания поговорить начистоту, спросила Зина.

Иван посмотрел на нее повнимательнее и настороженно произнес:

– Ну, говори…

– Я еще не совсем выжила из ума, чтобы будить в тебе зверя, – сразу стушевалась она.

Продолжая изучать ее цепким взглядом, который Зина так хорошо знала, он медленно проговорил:

– Капелька ревности еще никому не повредила.

– Ну, не скажи! – не выдержав его взгляда, она повернулась и пошла к черемухе, под которой сидели они с Климом. – Вспомни Левку! Я ведь была в него влюблена…

Про себя она добавила: «По уши…»

– А стоило ему только на один урок сесть с другой девчонкой, и я потеряла к нему всякий интерес. Может быть, я просто жуткая собственница, но, если человек не хочет принадлежать мне целиком, я лучше совсем откажусь от него, чем делить его с кем-то.

– Что это значит? – удержав ее, Иван встревоженно заглянул в глаза. – Ну-ка, говори, что тебе наболтали?

– Ничего. А тебе есть что скрывать?

Ей показалось, что по лицу Ивана скользнуло отражение внутреннего смятения. Нервно покусав губу, он сердито дернул плечом:

– Занька, ты только не относись ко всему так серьезно. Кроме тебя и детей, для меня никто в мире ничего не значит. Все это яйца выеденного не стоит, клянусь тебе!

«Он мне изменяет, – наконец поняла она. – Это же ясно. Наверное, с каждой девчонкой… И они обсуждают это за моей спиной. Господи, какая же я идиотка… Почему я думала, что для него это так же невозможно, как для меня?!»

Ей внезапно стало трудно дышать, и в глазах сгустилась ночь, до которой было еще так далеко… Тотчас заметив перемену в ней, Иван поддержал ее, обхватив за талию, и испуганно забормотал:

– Ты что, Занька? Ну, ты что так-то… Мы же взрослые люди… Мы – артисты. Вся эта ерунда – только часть игры! Уж ты-то должна понимать… Ничего серьезного!

– Я ненавижу слово «игра», – глухо произнесла она. – Я никогда не играю на сцене.

Усадив ее на траву, он торопливо заверил:

– Да я знаю… Ты всегда вживаешься. По-моему, так даже чересчур… Нельзя так.

– Почему? – машинально спросила Зина, не услышав и половины.

– Сердца не хватит. Нужно беречь себя.

Она зло усмехнулась:

– Ты мне в этом очень помогаешь!

Пристроившись перед ней на коленях, Иван мягко сжал ее руки и проникновенно сказал:

– Что бы тебе ни наговорили, все это брехня. Слышишь? Все эти пустышки ногтя твоего не стоят.

Не позволяя себе размякнуть, Зина сухо поинтересовалась:

– Именно поэтому ты обсуждаешь со мной их попки?

– Ну прости дурака, сболтнул глупость!

– Да у тебя все время это прорывается… Как будто я не женщина, а гермафродит какой-то! Думаешь, мне доставляет удовольствие это слышать?

– Ты – женщина! – с жаром подтвердил Иван и поцеловал ей руку.

Зина отдернула ее и сказала, чувствуя, что может расплакаться:

– Я же не уродина, не старуха. Мне тоже хочется, чтобы мной восхищались! И мной восхищаются, если хочешь знать!

– Я знаю! Я же только тем и занимаюсь, что отпинываю твоих поклонников.