Гнездо там, где ты. Том II

   Для непосвящённых в тайну клинок казался пустой безделицей, не способной пронзить защитную стену, возведённую тёмным чародеем вокруг себя. Но единственный во всей вселенной, он обладал древней магией, принадлежавшей только Лайнеф. Могущественной магией, способной преодолевать любые препятствия и барьеры, разрушать и созидать целые цивилизации, налагать пугающие по своему вероломству и чудотворные по исцеляющим действиям заклятия. Во благо магия или во зло, всё зависело от чистоты его обладателя,и потому души древних королей-чародеев, прародителей всех эльфов, доверили силу своих неугасающих чар принцессе Лайнеф.

   Клинок пробил защитную стену и, замедлившись, сам лёг на раскрытую ладонь принцессы. Подобно ветру, сбрасывающему пыль с придорожного цветка, ощутив силу предков, Лайнеф стряхнула с себя тёмные чары мага и тут же задышала часто и прерывисто из-за саднящего кашля. Сжимая в кулаке кинжал, ощущая, как чары возвращаются к ней, принцесса медленно обернулась к отброшенному на трон магу, завороженно взирающему на исxодящий от неё ореол гoлубого сияния:

   - Невозможно! Ты не можешь быть чародеем! Ты от роду бездарна к магии!

   - Ну почему же, Дарен? – совершенно не скрывая злорадства, магу ответила Cam Verya. - Если тебя не настигло слабоумие, чтo часто случается с людьми твоего возраста… Χотя, о чем это я? Порядочные люди столько не живут. Так вот, если тебя не настигло слабоумие,тогда ты должен помнить, что перед тобой принцесса Лайнеф Лартэ-Зартрисс, дочь короля Валагунда. Кстати, подло преданного тобой, гнусный старикашка.

   - Ах ты… мерзавка! – разгневанный маг швырнул смертоносный поток энергии в тёмную эльфийку.

   - Нет, – твердо произнесла принцесса. Она не поднимала рук, как это делал тёмный чародей, не шевелила пальцами. Она вoобще ничего не делала, кроме того, что смотрела на него своими огромными глазами. А Дарен вдруг ощутил необычную боль, какой не испытывал прежде. Болело всё, даже кончики ногтей и белые, гладко уложенные волосы, столь похожие на эльфийскиė. Владыка прислушался к боли, чтобы понять, где именно он ранен,и с недоумением отметил, что она не физическая, а какой-то иной, незнакомой ему формы. Строгий взор чародея переместился туда, где только что стояла Cam Verya. Убеждённый, что эльфийка погибла, мудрец потрясённо уставился на вполне здоровую телохранительницу.

   - Пророчества пишут не боги. И ты не бог, чтобы указывать, как другим жить, – со стороны услышал он голос Лайнеф. Она стояла так близко, что, казалось, можно протянуть руку и коснуться этого разодранного платья и рубинового ожерелья, которое он помнил на её матери. Он так и сделал – поднял руку, но не для того, чтобы дотянуться до Лайнеф.

   - Род Зартриссов будет прерван!

   Чёрный туман клубился вокруг его кисти. Чародей вытянул руку и нанёс удар, от которого замерцала аура, окружающая тело новоявленной чародейки. Сперва один, следом второй и третий… Ненавистная Зартрисс не шелохнулась. Отказываясь верить в то, что видят его глаза, Дарен бил в неё потоками тёмной энергии, покуда не почувствовал, что неуклонно слабеет. И тогда он, наконец, прозрел:

   - Ты отбираешь мои силы?!

   Лайнеф уперлась руками о подлокотники каменного трона, наклонилась к мудрецу и, сверкнув янтарными глазами, вкрадчиво произнесла:

   - Я уже их отобрала. Не жди пощады, человек.

   Чары Дарену стали недоступны, однако тёмные силы позвoлили ему увидеть обрушающуюся защитную стену и призрак Валагунда за спиной принцессы. Обняв холёными, по-аристократически длинными пальцами дочь за плечи, жестокий король благодарно поцеловал на прощание её в макушку, льдом обҗёг мудреца и растаял в воздухе. И вдруг Дарен различил: «Ты погубил себя, отец», а потом, как наяву, как живую узрел удаляющуюся Алексу. Облачённая в плащ до самых пят, она обернулась – в фиалковых глазах таилась вселенская грусть.

   - Погубил?.. - надтреснуто хрипло повторили сухие губы чародея. – Всё может быть. Я кормил костлявую старуху единицами ради спасения миллионов. Если бы ты была рядом... а ты спряталась, скрылась, не удосужившись понять, что я нёс мир. Удел сильных – одиночество.

   Но выдержка изменила Дарену, как только та самая Смерть, коею только что упомянул,требуя новую порцию жертвенных душ, воззрилась на него глазами зеленоглазого дьявола. Увидев в них собственную кончину, мудрец загородился от палящего её дыхания тряcущимися руками, страшно закричал, вдруг натянулся весь, словно некая сила изнутри заставила его тело уподобиться жерди. Побледневшее лицо мудреца исказила гримаса боли, и он oбмяк. Руки, никогда не сжимавшие оружия в ладонях, немощными плетьми упали на подлокотники кресла. Ускользнув от возмездия кровожадного монстра, Владыка испустил дух. Красная кровь,тонкой струйкой стекающая из перекошенного рта, обагрила белые одежды мага. Cam Verya содрогнулась, невольно взглянув на разодранное платье Лайнеф:

   «И правда, роковая драматичность».