Гнилушкина гать (СИ)

   Поверенный старосты махнул в сторону зарослей, где изо мха скалился гнилыми зубами остов Старой гати. И в тот же миг, будто подчиняясь движению руки Онисима, там, впереди с протяжным, заунывным стоном, накренился и рухнул наземь трухлявый ствол давно уже иссохшей березы. Онисим осенил себя охранным знаком Велесия, а Кирка невольно попятилась и спряталась за спиной мужика.

   Пастушок побледнел, мелко задрожал и вдруг плюхнулся в ноги конвоиру.

   - Дядька Онисим, отпусти! Отпусти! Не могу я туда идти! Боюсь я, боюсь! - Заревел навзрыд Василек, и кольчуга скорбно заскрежетала под его содроганиями.

   Старый вояка опешил.

   - Да ты что, парень? - Он легонько подтолкнул бедолагу носом сапога в бок. - Хоть бы девки постеснялся. А ну, подымайся! Подымайся говорю, а то раньше времени тумаков получишь.

   Но Василек продолжал кричать и молить о пощаде. Поднялся на ноги только после ощутимого пинка от быстро рассвирепевшего мужика. Пастушок посмотрел на старого вояку, быстро перевел взгляд на растерянную девушку и, поджав губы, резко отвернулся.

   - Так то лучше. Знаешь же сам, не сбежать тебе от этой судьбы! - Рыкнул Онисим.

   Кирка потихоньку подошла к парню, который в это время пытался вытереть лицо рукавом, но позабыл, что одет в кольчугу, а потому довольно грубо оцарапал себе щеку.

   - Василек! Не бойся, Василек, ты обязательно победишь! Вот, возьми узелок, он волшебный, правда. Сделай как я говорила. Ну поверь же мне!

   - Да отстань ты! - Парень не глядя отмахнулся и больно ударил девушку по руке, так, что та выронила "подарок" божка.

   Кирка понурила голову.

   - Что же ты мне не веришь?.. - Почти беззвучно прошептала она.

   И вдруг все вокруг стало для Кирки каким-то неважным, безразличным. Как-то разом навалилась на нее усталость от страшной, бессонной ночи, заныла, заломила рана на покалеченной кисти. И Игренька. Игренька...

   Онисим поглядел на парочку будто на убогих и, тяжело вздохнув, протянул пастушку вилы.

   - В брюхо бей, - посоветовал старый вояка. - Или в голову.

   Все еще шмыгая носом, Василек взялся за черенок. Кольчуга снова заскрежетала и, освободившись от очередной горсти проржавевших звеньев, стала окончательно похожа на кусок видавшего виды закидного невода. Но парень не обратил на это внимание, а покорно побрел вглубь болота. Онисим и Кирка некоторое время наблюдали за тем, как его силуэт исчезает в зелени плотно растущего кустарника.

   - А и захочет сбежать, нечисть-то теперь уже не даст. Савкины-то сыновья и зимой не заблудились, прямехонько к логову вышли. Уж тогда понятно было, что не спроста. - Задумчиво произнес мужик, когда юноша совсем пропал из вида.

   Эти слова будто разбудили девушку:

   - Дядька Онисим, так это чудище их завлекло?

   - А кто же еще? - Онисим снова нарисовал в воздухе знак Велесия.

   - И тетка Радушка... - Кирка растерянно посмотрела на лежащий во мху узелок.

   Поверенный старосты лишь пожал плечами.

   - Все. Пошли, девонька, в деревню. Смотри как темнеет быстро. А Васька твой, если уж победит, - хмыкнул он, - то и сам воротится.

   Онисим похлопал девушку по плечу и зашагал по тропинке в сторону Гнилушек.

   - Да ты идешь? - Окликнул он Кирку.

   Вместо ответа девушка схватила с земли узелок и поспешила за Васильком, ловко прыгая по кочкам и избегая хлестких ударов веток кустарника.

   - Вот дуреха! Куда?! - Мужик кинулся было за ней, да и махнул рукой. Какое ему, собственно, дело?

   Онисим вынул из-за пояса топор и покрепче ухватил топорище. Чутко вслушиваясь и вглядываясь в окружающий лес, быстро настолько, насколько позволяла хромая нога, старый вояка зашагал в деревню, где, как он знал, ждали и беспокоились о нем Петька и маленькая Варенька.

   Под ногами недовольно чавкал пресыщенный влагой мох и плескалась ржавая болотная жижа. Кирка звала Василька, но тот не откликался. Лучи вечернего солнца - тягучие, медовые - лениво сочились сквозь майскую зелень. Мерцая между густыми, но прерывистыми тенями, они нещадно слепили глаза. Девушка болезненно щурилась и молила Яролику обуздать расшалившихся "зайчиков", голова у нее и без того гудела и раскалывалась от разрозненных мыслей: смерть Таси, гибель Савкиной семьи, странный божок, проснувшееся вдруг чудище, Василек... Что-то здесь было не так... Нет, неправильно. "Не так" здесь было, конечно же, все, но как бы поверх этих событий, было еще что-то важное. Неуловимое, но очень важное. Кирка теперь это чувствовала.