Гнилушкина гать (СИ)

   Но нечисть вдруг застыла. Поляну вновь заполнил нарастающий гул, скрип и треск. Уже в следующий момент юркие корни, поймавшие и тащившие по земле вырывающегося Василька, обмякли и бессильно опали. А парень, не понимая, что происходит, все продолжал брыкаться и орать. Одновременно ослабли, а затем и вовсе рассыпались в труху Киркины путы. Девушка с криком упала на землю. От удара на пару мгновений у нее перехватило дыхание и она бессильно застонала от боли. Но страх очень быстро заставил ее отползти от болотного чудовища. Правда, недалеко: звуки, цвета, весь мир вокруг стремительно исчезали. Уже мало что соображая, краем глаза Кирка увидела, как чудище мелко задрожало, мерзко закорчилось в спазмах, надрывно взвыло... и взорвалось, окатив поляну брызгами из разлетающихся щепок и опилок.

   И Кирке показалось... всего на одно мгновение, на какую-то секунду... когда не осталось уже ничего... Вместо болотного ужаса перед ней стоял мальчик, отрок лет 12-13. Очень бледный. И такая неизмеримая грусть была на его исхудалом лице, тоска... А может... может, это было сожаление в его глазах? Глазах, чистейшего голубого цвета...

   - Кирка, Кирка ты очнулась?

   Девушка, щурясь, приоткрыла глаза и непонимающе уставилась на нависшую над ней голову Василька. На чумазом лице парня расплылась улыбка.

   - Как ты его! Я ведь видел - только очухался - глядь, а ты чудище это травами светящимися осыпала, и оно как "Бух!" И взорвалось. На самые мелкие щепки разлетелось. Ух! - Возбуждено рассказывал парень, помогая девушке сесть.

   - А я ведь не верил... Не верил! - Шмыгнул носом Василек, с интересом поглядывая на валяющийся в сторонке холщовый мешочек.

   Кирка попыталась пошевелиться и тут же вскрикнула от боли.

   - Кажется, у меня рука сломана, - разлепив пересохшие губы, просипела девушка.

   - Сейчас, сейчас! - Бойко отозвался пастушок.

   Он суетливо порыскал в потемках, нашел пару подходящих палок и помог зафиксировать руку девушки.

   - Вот, так лучше? Светать уже начинает, немного обождем как просветлеет и пойдем в деревню.

   Василек еще побродил по поляне и вернулся уже с вилами:

   - Чудище не чудище, а если я их не принесу, Матвей Борисович мне голову открутит, - вздохнул пастушок.

   Он сел рядом с девушкой так, чтобы они могли прислониться друг к другу спинами.

   - Ты ведь мне жизнь спасла, Кирка. А я ведь такого страха натерпелся - вовек не забыть. - Немного погодя сказал парень. - Вернемся -- зашлю к тебе сватов. Вот что бы там мамка и деревенские не говорили -- женюсь!

   Девушка замерла. Но хоть Василек и не видел ее лица, он был уверен, что она сейчас улыбается. И сам улыбнулся в ответ.

   Так, в тишине, подремывая от усталости, они и просидели до самого рассвета.

   А потом был нелегкий путь в Гнилушки. Особенно сложно идти было Кире. Каждый ее неосторожный шаг отдавал острой болью во всем теле. Да и Василек пошатывался и время от времени останавливался, страдальчески морщась и прижимая руки к голове. Но сажень за саженью дорога поддавалась. А уж когда из сырых болотных дебрей парочка поднялась по склону оврага в залитый утренним солнцем сосновый бор, то и боль немного отступила, и ноги сами веселей зашагали по удобной тропинке.

   - Только знаешь, Кир, давай скажем, что это я чудище убил? - Виновато промямлил парень, когда они уже подходила к деревне. - А то ведь засмеют меня деревенские. Да и тебе, наверное, с такой славы ничего хорошего...

   Девушка согласно кивнула. Вот уж и правда ни к чему, чтобы пошел слух, что она умеет ворожить, что наколдовала такое средство, что с нечистью смогло справиться. И уж совсем худо будет, если кто-то прознает, как она заполучила этот волшебный узелок на самом деле... От этих мыслей Кирке стало очень неуютно. Она поспешила выкинуть их из головы.

   - Скажем, что ты его вилами поборол. Попал в глаз -- чудище и рассыпалось.

   Василек расплылся в довольной улыбке.

8. Невеста

   Переполох в Гнилушках поднялся, как только ребята подошли к околице. Первой их заметила Авдотья. Старушка с диким воплем выронила из рук ведро полное воды и принялась с неистовым усердием осенять себя святым знаком.

   - Нечисть, нечисть в деревне! Люди добрые, мертвяки среди бела дня! Упыри, вурдалаки! - Заорала она и молоденькой козочкой припустила к ближайшему двору.

   Народ быстро сбежался на крики.

   Вид у Василька и Кирки был и правда не лучше, чем у выбравшихся из могил упырей -- оборванные, грязные, исцарапанные, еле стоящие на ногах. Да и как можно было поверить, что они живыми ушли от чудища? Так что близко к ним деревенские подходить не спешили, а кое-кто из мужиков даже выставил перед собой прихваченные грабли и лопаты.

   - Да что вы Авдоху слушаете? Не мертвяки мы никакие, - с опаской поглядывая на угрюмые мужицкие лица, пролепетал парень. - Я это, Василек. И Кирка со мной. Ну вы чего? Свои мы. Живые!

   - А вот сейчас Тимофей Федорович с хранителем придут, тогда и узнаем, хлопец, живые вы... али какие! - Грозно потрясла позаимствованным у соседей топором уже успевшая возвратиться Авдотья. - А ну, у кого ноги быстрые, кликните скорей старосту!