Гнилушкина гать (СИ)

   Из толпы зайцем выскочил мальчонка и побежал в глубь деревни.

   Ожидание головы и соборных мужей несколько затянулось. Вторую ночь они совещались в тереме старосты, а потому к утру на ногах держались не очень крепко и особой прытью не отличались. И теперь, толком не разобрав, что собственно случилось, представители деревенского совета нехотя плелись по пыльной улице и кляли причину столь ранней побудки. Но ведь на то они и уважаемые люди, чтобы суметь разрешить любой острый вопрос независимо от личных обстоятельств!

   Однако встреча с возвращенцами из болот поставила в тупик даже их: староста нервно гладил жидкую бороду, купцы задумчиво чесали затылки, а Филимон с мученическим выражением лица шевелил дрожащими губами, беззвучно произнося один священный текст за другим.

   - Ты что ль, Василек? Кирка! - искренне удивился встрече немного припозднившийся Онисим. - А мы по вам уже и поминки справили. Вон, Филимонушка обряд провел. Все честь по чести.

   - Да мы это, мы! - С отчаяньем в голосе подтвердил парень. И, собрав в кулак все свое мужество, тут же добавил. - Я... Я чудище победил!

   Народ зашушукался. Василек глянул на Кирку, но та будто и не слышала. Девушка еле стояла на ногах, опираясь здоровой рукой на его плечо.

   - Ишь ты, нечисть-то говорливая пошла да с воображением. Чудище он убил. А как докажешь? - Ехидно спросила Авдотья.

   - А ты на болото сходи, да сама посмотри. Мы тебя даже проводим, - хохотнул кто-то из толпы.

   И пока под общие смешки старушка рассыпалась проклятьями и руганью, Тимофей Федорович потихоньку обратился к собутыльникам.

   - Ты же говорил, что Ваську до самой старой гати довел, - староста зыркнул из-под бровей на Онисима, - а девка эта, полоумная, за ним увязалась?

   - Так и было! Сам видел, как парень по тропе пошел, а Кирка потом за ним шмыгнула, - осенил себя знаком мужик. - Некуда там сбежать, да и от чудища разве спрячешься.

   - Ну, а вы что скажете? Могло так случиться, что Васька-пастушок одолел нечисть болотную?

   - Верится, конечно, с трудом. Но как он тогда тут живой стоит? - Почесал затылок Матвей Борисович. - А что, если на болото сходить да проверить?

   - И кто же пойдет? - поднял бровь староста.

   Мужчины потупили взор.

   - Может, до вечера подождем? Коли Васька все-таки сбежал, так чудище объявится. Тут-то уже вся деревня пустобреха этого на болота проводит, - предложил Егор Ефимович.

   - А людям мне как объяснить, что мы в деревне мертвяков держать до темна будем? Да не надо мне тут, сам вижу, что живые они. Но людям-то, людям как объяснить?

   - Тогда отведем их обратно, на распутье к дереву привяжем да подождем до утра. Чего голову-то ломать, - хмыкнул Онисим.

   Тимофей Федорович поводил беззубой челюстью:

   - А как Васька и правда чудище победил, а мы его в лес на ночь? Ты глянь какие они с Киркой побитые. А коли дух к утру испустят? Это же тогда не перед людьми, перед воеводой отвечать за загубленного богатыря! Тут всей деревне мало не покажется, смекаешь?

   Соборные мужи крепко призадумались.

   - Ох Васька, ох пастушок. Увалень увальнем, а какую загадку загадал... И гляди-ка, даже вилы мои приволок, - цокнул Матвей Борисович.

   - Да погоди ты, Матвей Борисович, с вилами своими. Что делать-то теперь? Как беду от себя отвести? - Занервничал Егор Ефимович.

   - А что, - хитро прищурил один глаз староста, - не сладко тебе, Филимонушка, придется, когда прознают, что ты за живых как за мертвых перед Велесием и Яроликой Слово читал?

   Мужики все как один повернули головы к хранителю. И без того бледный Филимон медленно стянул с головы вишневую мурмолку и отер ей вспотевшею шею:

   - Истинно так, Матвей Борисович, засмеют. Может, в глаза не посмеют, но за спиной-то шушукаться станут. А ведь только прошлым летом мне место в Днесьгороде прочили. Но теперь можно и не думать...

   Купцы переглянулись.

   - Так ты погоди, не спеши планы менять, - осторожно начал Матвей Борисович.

   - И то верно, Филимон, - поддакнул Егор Ефимович. - Ты к этим двоим получше приглядись.

   Не давая хранителю времени опомниться, староста призвал жестом народ к тишине и заговорил во всеуслышание:

   - Хранитель, к тебе взываем о помощи! Мы, - Тимофей Федорович обвел рукой стоящих рядом соборных мужей, - люди простые, хоть и при деревенском совете состоим. Налог царский собрать, решить, когда сеять, а когда урожай снимать, поле под пшеницу али под репу определить -- это наше дело. А вот происки злых сил распознать, так это ведь только ты и можешь! Тебе Хозяин Слово открыл, а Хозяйка путь осветила, так ты присмотрись да ответь нам - живые то, добрые люди у околицы стоят? Али нечисть коварная обернулась принявшими смерть мученическую Василием, сыном Фомы, да Кирой, названной дочерью почившей Таисии?!

   Толпа одобрительно зашумела:

   - Да, хранитель Филимон! Кто кроме тебя определит, кто беду отвадит? Скажи нам!

   - Что же вы, люди? Хранитель? Мы ведь это, мы! - Со слезами на глазах кричали Василек и Кирка, но их голоса утонули в общем гомоне.

   - Ну, сам решай, - староста шепнул так тихо, чтоб только стоящий рядом хранитель и услышал, - авось Днесьгород еще и не потерян для тебя.