Гоа. Для тех, кто устал... жить по инструкциям

Во время туристического сезона по Гоа шарашится в поисках заработков много разного люда, в том числе и такого, который не прочь прихватить чужое, особенно у богатых белых кошельков на ножках, которыми являются туристы в их понимании. Писали, что какие-то делийцы пытались пристать к несовершеннолетней россиянке в Арамболе, не знаю, правда это или опять на Мейл.ру поступил заказ от туроператоров конкурирующего направления с целью отвадить народ от Гоа. Мой ребенок, начиная с четырех лет, спокойно перемещался по пляжу, уходя без присмотра от дома на несколько километров. Сейчас, когда ему стукнуло десять, мы вообще стараемся не контролировать его и не вникать в вопрос, где он может находиться, если выполняет условие приходить домой к девяти вечера. Можете вы себе позволить такое в Москве? Если и бывают тут пьяные разборки, так их инициаторами и участниками оказываются в основном иностранцы. Отгадайте с трех раз, какой национальности :)?

Я не вынимаю ключей из мотоцикла, когда оставляю его в людных местах. Стараюсь не делать этого только на стоянке возле рынка в Мапсе, там шляется много различного, неместного народа. Но привычка настолько плотно засела в подсознании, что я даже привез ее в Москву. Слава богу, там у меня также все обошлось. Не скажу с уверенностью, что сделало жителей Гоа такими, может, корыстное чувство самосохранения – боятся отпугнуть иностранцев, может, врожденная ответственность, а может, историческая память о жесткой политике в борьбе с преступностью. У нас в деревне есть местный блаженный, он еле-еле ходит мелкими шажками, причем норовит делать это посередине дороги, трудно не обратить на него внимания, так как приходится аккуратно объезжать. Соседи рассказали, что старик в молодые годы был отчаянным бандитом. Несколько раз его сажали в тюрьму, но он постоянно совершал побеги. В последний раз, когда его поймали, полиция не стала церемониться. Чтобы не бегал далеко, ему надрезали ножом ахиллесовы сухожилия на ногах. И отпустили домой, на поруки семьи. С тех пор он немного помешался рассудком, почти ничего не говорит, лишь только улыбается, «тараканя» в магазин посередине дороги. Зато день его полностью занят делом, потому что весь уходит на то, чтобы дойти до магазина и обратно.

В последний путь... к новой жизни?

В жизни любого человека происходит множество событий, одни важные, другие не очень. И индийцы не исключение. Однако существуют два из них, которые здесь считаются наиважнейшими. Речь идет о рождении человека и его смерти. Мы думаем, что наше рождение больше зависит от родителей, чем от нас самих. У индийцев на этот счет другое мнение. Кто родится, какого пола и с какой Кармой, напрямую зависит именно от появляющегося на свет. Оказывается, и семью и родителей мы сами себе выбираем на ментальном, энергетическом уровне. А будущая жизнь полностью зависит от предыдущих. Как ты жил, что натворил в прошлом, скажется в последующих. Сможешь ты отработать свои грехи, заслужишь ли выхода из Круга Самсары, зависит исключительно от тебя.

Индуисты не боятся смерти, ибо она не является окончанием, скорее началом чего-то. У католиков в этом плане понятия абсолютно стандартные и ничем не отличающиеся от общепринятых христианских. Исламского погребения я в Гоа не видел, но думаю, что оно совершается по традициям веры. Если в России по желанию тело можно кремировать, то здесь покойников-католиков хоронят на территории церкви, прихожанином которой был усопший. При всех больших костелах имеются погосты. Похоронная процессия с оркестром идет по улице, катит тележку-катафалк. Потом гроб заносят в церковь и проводят поминальную службу. После чего закапывают в могилу. Через пять лет в эту же могилу можно хоронить следующего усопшего родственника покойного.

Мечта каждого инду – быть сожженным в городе Варанаси, что находится на севере Индии и стоит на берегу священной реки Ганг. Это один из древнейших городов мира. И целыми днями там в специально оборудованных местах на берегу горят погребальные костры. Удовольствие это не самое дешевое. В зависимости от состоятельности сжигаемого и костер ему – по чину. Богатые люди покупают дорогие сандаловые дрова, бедные – попроще. В идеале, сюда хорошо бы добраться самому и уже тут преставиться, но не всем выпадает такое везение. Когда костер прогорает, пепел и останки смывают в реку, и человек уходит к Богам. Бедные люди на поленьях экономят, поэтому вид у реки в разгар похоронных будней не самый эстетический. Воды становятся мутными от золы, по течению плывут непрогоревшие части человеческих тел. Но почему-то это не вызывает неприятия.