Гоба Ира: другие произведения

себе это, мои губы не смогут снова ее воспроизвести.

Все, дорогой воображаемый дневник, пора мне закругляться, потому что к нам

идут Найт с Хардом. Пока (или как там правильно писать последнюю фразу в

очередной записи дневника?). Потом придумаю что-то другое, ну а пока - "пока"".

Сын садится возле Киры, и шутливо ее ругает:

-Что же ты их кормишь так неаккуратно?

Вчера Найт попросил моего разрешения взять Харда с собой в город. Я

разрешила, и они уехали сегодня рано утром.

-Как вы съездили?

-Супер, зря ты с нами не поехала. И город - ничегоська-сибеська, и вообще...

Резиденция их Прима, конечно, нашему и в подметки не годится, но в целом - все

довольно солидно и впечатляюще.

-А что вы делали в резиденции?

-Найт заседания проводил, бумаги какие-то подписывал, а я с Примом Шико

болтал.

Меня сейчас хватит удар:

-Болтал?

-Ну да, нормальный такой старикан, без всяких там. Да ты расслабься, я ему

никакие государственные тайны не выдал. Да он и не спрашивал.

Найт громко смеется. Мне же совсем не до смеха. Я прекрасно знаю, что мои дети

настолько разумные, что никогда не выдадут так называемые "государственные

тайны", и поэтому причина моего "не до смеха" кроется не в этом, а в том, что мой

сын "болтал с Шико". Как вам это нравится?

Найт жестом спрашивает моего разрешения присесть рядом со мной на

подстилку. Я приглашаю его кивком головы, и на его второй вопросительный жест,

направленный в сторону моих рисунков, беру их в руки и передаю ему. Он

хмурится, рассматривая мои наброски. Ему что, не нравится?

Он показывает на разноцветные карандаши, сложенные на покрывале, и Хард

отвечает ему вместо меня:

-Мама уже давно рисует только черно-белое.

Найт выбирает один из моих рисунков, потом берет карандаши и показывает мне

"можно раскрасить?". Я пожимаю плечами "попробуй, раз есть такая охота", и

переключаю свое внимание на детей:

-Ребята, давайте поиграем с вами в мяч, но при условии, что вы потом сразу

пойдете к Элене, чтобы она вас покормила.

Мои умнички кивают мне, и мы отходим в сторону, чтобы не мешать своей игрой

Найту, который сосредоточенно разрисовывает мой набросок.

Найт любезно вызвался проводить детей к Элене, а я сижу на покрывале, и, не

отрываясь, смотрю на то, что получилось из моего рисунка после его "доработки".

Я же совсем не это имела в виду. Я же не это хотела показать. У меня было

грустное море, у меня было уставшее небо. А в результате получилось - спокойное

море после все еще виднеющейся в небе затихающей бури.

Чтобы усилить впечатление, здесь не хватает лиловых оттенков, означающих

приближающуюся победу солнца, пробивающегося сквозь тучи. Сама того не

замечая, беру в руки нужный карандаш, и делаю несколько необходимых штрихов.

Вскидываю голову на уже привычное мне цоканье - так Найт делает каждый раз, когда хочет привлечь к себе чье-то внимание. "Жених" с улыбкой протягивает мне

дымящуюся чашку, и я тупо беру ее из его рук. Он присаживается рядом, и

заглядывает через мое плечо в наш рисунок, а я перевожу взгляд с него на чашку и

обратно. Запах, что за умопомрачительный запах! Это что, горячий шоколад? Ах...

Свободной рукой откладываю рисунок в сторону, и начинаю с жадностью

поглощать полными ложками содержимое чаши:

-Найт, спасибо тебе огромное. Как ты узнал?

Упс... это я так сейчас, незаметно для себя, перешла к нему на "ты"? Что ж, он, судя по всему, не возражает. На мой вопрос, Найт показывает рукой расстояние от

земли, и я понимаю, что он намекает на маленький рост. А кто у нас маленького

роста? Хард. Вот маленький... молодец.

-Это твоя кухарка сделала?

Найт качает головой, и показывает себе на грудь.

-Ты?

Он делает лицом "что не нравится?"

-Очень вкусно, ты сам-то пробовал? Нет? Вот попробуй...

Он несколько секунд смотрит на ложку, затем аккуратно берет ее в рот. Я

выжидательно смотрю на его реакцию:

-Ну, как? Что, не впечатляет?

Опускаю глаза на чашку, и глубокомысленно, со вздохом изрекаю:

-Странно, и почему мужчинам не нравится шоко...

..."лад" я уже говорю в прижавшиеся ко мне губы Найта. Так, Арина, твоим рукам

простительно их бездействие, потому что они заняты чашкой и ложкой, но вот

почему так странно ведут себя твои губы? Ладони Найта держат мое лицо так

аккуратно, как будто в его руках и не женское лицо вовсе, а нежнейший хрупкий

цветок. Он целует меня так легко и нежно, как будто боится проявить

неосторожность и случайно повредить мои губы. Весь поцелуй длится так недолго, что я с трудом подавляю в себе разочарованный стон, готовый подняться из моего

горла в момент его окончания.

Найт отстраняется, и заглядывает в мои глаза... "Дорогой дневник, помнишь, я

"писала" в тебя о том, что я сама себе удивляюсь? Так вот, дорогой дневник... то

были цветочки, а ягодки...". Не имею ни малейшего представления о том, как мой

"жених" расценивает это мое удивление, но реагирует он на него вполне

естественно - еще раз мягко прижимается к моим губам, дарит мне улыбку, встает

и уходит.

Ага... вот это ты правильно сделал, что ушел... от греха подальше.

Элена присаживается рядом со мной на краешек дивана:

-Госпожа?

-Да, милая.