Гобелен

Граф помрачнел, грустно улыбнулся, поцеловал жену в губы.

– А что мне остается? Благодаря твоим усилиям я кажусь себе храбрее, чем есть на самом деле. – Он вздохнул. – Сейчас принесут свечи. Приговоренному к смертной казни в последнюю ночь полагается дополнительная свеча.

Джейн покосилась на догоравший огонек. Фарс, придуманный ею, следовало завершить прежде, чем появится тюремный служитель. Она торопливо завязала тесемки серого плаща и надела графу на голову капюшон.

– Все время держи у лица платок и рыдай так же, как миссис Миллс.

– Не знаю, получится ли…

– Получится! – оборвала Джейн, стискивая его запястья. – Помнишь, как я оплакивала выкидыши? Помнишь, как убивалась по нашим бесценным младенцам? Так вот, твоя задача – подражать этим звукам, только и всего. Поверь, тебя постесняются тронуть.

– Весь Лондон станет говорить, что я сбежал в женском обличье.

– Лондон будет нам аплодировать! – заверила Джейн.

Внезапно Уильям тряхнул головой.

– Я не могу этого сделать.

Джейн расширила глаза, одновременно испуганная и обескураженная.

– Не можешь или не станешь?

– И то и другое! – отрезал граф. – Неужели ты хочешь, чтобы твоего мужа считали трусом, который скрылся за женской юбкой, не имея мужества снести последствия собственного поступка?

– Что ты настоящий мужчина – ты доказал на деле. Потеря головы не добавит аргументов в пользу твоей мужественности.

– Но я стану посмешищем!

– Нет, супруг мой и повелитель, вы лишь натянете нос протестантскому королю.

Уильям поднял взгляд и снова качнул головой.

– Таким способом – ни за что, – заявил он, и Уинифред узнала непреклонные нотки в голосе мужа. Граф начал стаскивать платье.

Звонкая пощечина удивила Джейн еще больше, чем графа и графиню Нитсдейл. Гнев горячил кровь Уинифред похлеще лихорадки, которая, к слову, могла возобновиться в любую секунду. С одной оговоркой: гнев был не «хозяйский», он закипел в сердце самой Джейн.

– Да как ты смеешь, твою мать! – прошипела она, подозревая, что ее лексикон напугал графа сильнее, чем пощечина. – Ради него четыре храбрые женщины ставят под удар свое честное имя, репутацию, жизнь – а он юбки стесняется! В случае провала мне и моим подругам грозит разделить твою страшную судьбу – да-да, Уилл, именно так, и не вздумай убеждать себя в обратном. Мы тоже злоумышляем против Короны. Вовлечен мистер Миллс, вовлечен человек, который предоставит тебе пристанище. У тебя есть шанс выбраться из тюрьмы, из которой до сих пор ни один несчастный не выбирался! – Граф не сводил с Джейн изумленных глаз, на напудренной щеке ясно был виден след пятерни. – Откажешься – будешь последним трусом, так и знай. Пойдешь со мной – останешься героем, презревшим короля-самозванца и его тюремщиков. Быстрее! Уходим немедленно, и чтоб больше никаких возражений.

В темноте Джейн ничего не могла прочесть на его лице. Впрочем, вздох сказал ей, что внутренняя борьба окончена.

– Прости меня, Уини, – вымучил граф.

Джейн торопила его.

– Явись перед ними истеричкой, вой, рыдай, всхлипывай – и через несколько минут избегнешь меча. Обещаю тебе, Уилл! На свободе ты куда больше сделаешь для якобитов! Совсем не обязательно становиться мучеником, тем более что для публики твоя казнь – просто очередное развлечение! Давай же, милый, – ради наших детей, ради нашей любви!

– Я готов, Уин. Обведем смерть вокруг пальца.

– Вперед, – скомандовала Джейн, беря графа под локоть и вынуждая приложить платок к лицу. – Начинай рыдать. Помни: ты – женщина, только что навек попрощавшаяся с человеком, который дорог ей, как брат.

Джейн открыла дверь, выскочила. Неожиданно для нее, алебардщик переместился. Вместе с тремя другими стражами он возник возле караулки, преградил дорогу. Уильям напрягся, Джейн это чувствовала.

– Нагни голову, продолжай рыдать, – шепнула она.

Уильям зарыдал на удивление натурально, а Джейн разразилась громкой утешительной тирадой.

– Простите, джентльмены, – взволнованным тоном произнесла она, волоча графа мимо дюжих йоменов. – Мне надо проводить мою несчастную подругу.

Приближался момент истины; или стражи поверят Джейн, или все пропало. Нужно убедить их, что она идет к выходу не в третий, а только во второй раз.

– Дорогая миссис Бетти, моя служанка меня в гроб вгонит, честное слово! Пожалуйста, передайте ей, чтоб срочно шла ко мне на квартиру. Вы знаете, где я остановилась. Заклинаю вас всем святым, поспешите! Вы же видите, в каком я положении.

Наверно, следовало дать Уильяму пройтись по камере, приноровиться к женскому платью. Увы, время поджимало. На подступах к залу граф с непривычки запутался в пышной юбке. Он покачнулся, ударился плечом о стену, однако сумел охнуть тонким, соответствующим облику голосом. К ним поспешили йомены, Хью в том числе.

Джейн хотелось взвыть. Уинифред содрогнулась от ужаса.

– Миледи, ваша спутница сильно ушиблась?