Гобелен с пастушкой Катей. Книга 7. Катя & 2/3

– Кстати, прелестная голубка, ты очень удачно уселась передохнуть, – срочно сменил тему Валентин. – Как раз с другой стороны забора, под ним машина покойницы стояла вместе с телом. Дворцовые постройки вокруг тебя – не что иное, как туберкулёзный диспансер, иначе рассадник бомжей. На этих скамеечках они имеют привычку пастись и сорить бациллами.

Последующие четверть часа потратились на срочные меры по активному предупреждению заразы. Я их изобрела и настояла, находясь в постыдной панике, практически потеряв лицо, ругаясь и шипя, как последняя мегера, к немалому удовольствию Валентина. Обойдя искомое здание по периметру почти бегом, мы обнаружили крохотный магазинчик всякой всячины, растолкали очередь и купили четвертинку водки, заклёпанную жестью. Тут же, почти не отходя от кассы, только шагнув за порог, Валька щегольским движением обезглавил ёмкость и стал лить содержимое в мои протянутые руки. Далее я мылась в спиртовом растворе, как хирург перед операцией или как прокуратор Понтий Пилат в известном историческом эпизоде.

Выбор персонажа друг Валя предоставил на моё усмотрение, изливая водку в свою очередь, как неопознанный персонаж на фонтане в стиле модерн. Со стороны, надо думать, зрелище выглядело не просто богатым, а роскошным до противности. И запах дешёвой спиртовой эссенции стоял вокруг нас плотно, как занавес к представлению. Немногое время спустя я вытерла пострадавшие руки всем, что нашлось в сумке, потом выбросила протирочный материал, он благоухал, как приёмная вытрезвителя, по выражению друга Вали. Последняя порция дезинфекционной жидкости пришлась на полу джинсового пиджака, и Валентин не преминул мерзко прокомментировать, что супруг Миша будет приятно удивлен, обнаружив дуновение чего-то родного и близкого.

Что там говорить, знакомство с роковым местом у проезда Соломенной сторожки состоялось по высочайшему классу, к немалому наслаждению редких праздных прохожих.

Глава третья

1. У Соломенной сторожки (рассказывает Е. Малышева)

После описанной процедуры мы двинулись к месту происшествия, пребывая в плотном облаке отечественного аромата, что придавало спутнику добавочные силы, а мне лишнюю порцию раздражения.

– Никогда не знал, что ты такая курица, – веселился Валентин, зазывая меня под высокую арку, отчего глумление становилось особо гулким и весомым. – Стоило попасть в мелкую передрягу, право слово, чтобы полюбоваться твоими выходками в панике!

– Тебе дороже станет! – огрызалась я, сообщая заветные мысли. – Мне твой труп в машине стал до фонаря, я соображаю, набралась ли достаточно палочек Коха, чтобы заразиться и инфицировать мелкого! Потом думаю о химчистке, куда понесу бегом всё, включая сумку и туфли.

– Однако, милочка, если ты такая трепетная мать, то прими дозу дезинфекции внутрь, – посоветовал Валька, выводя нас из-под арки.

– А куда ты раньше смотрел? – взволновалась я. – Когда я мылась в спирту? Отчего не напомнил? Эти палочки приставучие по самое некуда, а новые формы болезни…

– Ты, прелесть моя, выбрала не тот диспансер, – наконец не выдержал Валентин. – Вам, матушка Катя Дмитриевна, срочно надобен психоневрологический! Но мы пойдём туда сдаваться дружной парой, я обещаю! Только сначала, голубка, глянь на место, вот тут стояла машина с роковой начинкой. Есть небольшая возможность, что грустные мысли о Ларе изгонят догадки о палочках Коха!

– Мне самой надоели эти палочки! – призналась я честно. – О, кей, демонстрируй роковую точку пространства, неужели следы остались?

В назойливых мыслях о палочках Коха я практически упустила из виду окрестный пейзаж, и только стоя непосредственно на месте происшедшей трагедии, опомнилась и стала срочно впитывать впечатления для того, чтобы увиденная картинка смогла вызвать соображения, которые не преминут прийти в голову в самом прихотливом порядке.

Такова была и оставалась фирменная манера размышлений, разительно отличная от мозговой работы большинства людского населения, однако в экстриме довольно эффективная. В особенности, если не контролировать свои глубинные завихрения, позволить им резвиться в подсознании, как Бог на душу положит. Тогда они несли в заводь, близкую к реальному положению вещей и оставляли качаться близ заветного берега. Куда меня обычно выносила пустячная случайность и оставляла любоваться собственным везением, заодно с личным идиотизмом.

Процесс, как я упоминала, был не только известен, но заучен наизусть, в науке упоминается как «эффект чёрного ящика». С одного конца в ящик заводится информация, из другого истекает результат, промежуточные процессы проходят во тьме. Так вот у меня, как правило, в одно ухо входили всяческие ингредиенты, включая зрительные, а в другое кто-то невнятно нашёптывал всяческую чушь, каковая со временем оказывалась не чушью, а как раз напротив.