Гобелен (СИ)

- Не знаю. Назови меня сумасшедшим, - и Старк скорчил гримасу, - но мне кажется, что все это ты делаешь для кого-то другого, кто на самом деле ужасен и страдает манией величия, кто побольше и похуже, чем ты. Для кого-то, кто прихватил тебя за яйца. Знаешь, что я обо всем этом думаю?

- Сделай одолжение, - побудил его Локи, его голос обволакивал как бархатный аркан, - просвети меня, муравей.

Старк сделал глоток.

- Ты установил эту кучу хлама, - он бросил небрежный кивок на террасу с Тессерактом, - на моем балконе, - которая, кстати говоря, ублюдок, абсолютно не гармонирует с моей новенькой брендовой мебелью, - в моей башне, в одном из самых крупных городов Мидгарда. Это не вторжение; это крик о внимании.

Локи захихикал:

- Ты так думаешь? У меня есть армия.

- А у нас есть Халк, - Старк сделал еще один глоток, его пальцы перебирали на стойке что-то, что Локи не мог видеть. - Так что это тогда, демон ночи? Плохие отношения с папочкой? Или, может быть, с мамочкой? У тебя был Эдипов комплекс? Хнык-хнык-хнык. Ну серьезно, может выпьешь? - мужчина качнул бокалом в направлении Локи, лед со звонким стуком клацнул об стекло, и бог позволил ухмылке еще шире растечься по лицу, когда протянул руку, чтобы принять бокал.

- Думаю, я могу выпить за свой успех, - согласился Локи. Бокал оказался тяжелее, чем он ожидал, и его пальцы осторожно сжались вокруг угловатых граней.

- Вау, да у тебя и правда в мозгу табун сумасшедших тараканов, не так ли? - Старк сделал еще один глоток. - Как примитивно. Я то надеялся, что все это устроено для видимости.

Локи проигнорировал его, принюхиваясь к напитку, который налил ему Старк. Запах был закоптелым и теплым, и он о чем-то напомнил Локи, напомнил о запахе, который, ему казалось, он должен распознать, что-то вроде серы или горючего. Он понимал, что это не должно было иметь никакого смысла, но аромат был уютным, таким, как ему чувствовалось, он должен быть в башне, и у него возникло очень странное ощущение дежа вю. Словно кто-то управлял памятью Локи так, чтобы он подумал, что в этом есть что-то большее, что-то другое, чем то, что ему было известно, то, отчего ему знаком запах этого напитка и почему он находит его уютным.

Он хлебнул напиток, прежде чем успел вспомнить, что он здесь делает, прежде чем Иной успел это заметить. Жидкость, теплая и обжигающая, прокатилась по его горлу болезненной волной, и под внимательным взглядом смертного он сделал второй глоток.

А на третьем глотке на Локи снизошло откровение. Что бы ни было в стакане, оно ослабило хватку на его разуме. Он мог чувствовать, как расходятся в стороны травящие душу крюки, словно каждый глоток потихоньку снижал их контроль. Он мог чувствовать внезапную ярость Иного, обрушившуюся на его сознание, но она была отдаленной, далеко-далеко, словно их разделял Радужный мост и целая вселенная.

Не было никаких оснований считать, что на него может повлиять мидгардский ликер, не было никакой вероятности, что он разрушит соединение с его душой, если только… если только он не прибыл в Мидгард слабее, чем он предполагал ранее, слабее и изнуреннее до такой степени, что куда уж его сейду вылечить, защитить его от воздействия мидгардского эля, если она до сих пор никак не могла исцелить все рубцы и раны, оставшиеся от его общения с Иным, если крюки все также пылали и дробили его рассудок черно-голубыми прожилками света и боли.

Он осушил стакан и с дикими глазами повернулся к Старку.

- Еще один! Быстро!

- Господи, это вроде как восемнадцатилетний виски, может, сбавишь обороты? Хотя, что я могу знать? Муравей и все такое, - сказал смертный, наливая Локи еще одину порцию, но бог взамен жадно выдернул из рук Старка бутылку, припадая губами к горлышку, прежде чем осушить ее в четыре быстрых глотка, не обращая внимания на протестующие крики смертного. Опустевшая бутылка выскользнула из его ослабших пальцев и раскололась на тысячи стеклянных осколков, рассыпавшихся вокруг бога, как крошечные обломки разбитого радужного моста.

И Локи свалился на колени, - в кожу тут же впилось стекло, - словно кукольник до предела натянул леску, а ее равнодушно подрезали у самой его кожи. Он качнулся вперед, локти треснулись о плитку, руки были слишком слабы, чтобы удержать вес тела, и не сопротивляясь разлегся на полу. Прохладная плитка под его лбом успокоила бушующую в черепе боль, и Локи позволил себе растянуться, позволил тишине сгуститься, а сам глубоко хватал ртом воздух - болезненные вздохи, оседающие поверх ожогов в легких.

Казалось бы, года минули с тех пор, когда он в последний раз что-нибудь ел, и жидкость обожгла его желудок, словно взамен Бог Огня разжег пламя внутри самого себя, и дыхание Локи перешло в пронзительный смех, пока он силился оторвать лоб от плитки, но все равно чувствовал ее, все это было таким…

- Эээ. А вот это уже хреново. Джарвис, он живой? Он что, просто умер от алкогольного отравления или чего еще? Это слишком уж просто, - смертный заглянул за стойку бара, прежде чем с опаской обойти ее вокруг, чтобы потыкать Локи в бок ногой.