Год быка--MMIX

Кстати, иконка, то есть мифологи­ческий элемент, тоже была у Ивана в клинике отобрана. Вы­дана новые рубаха и кальсоны, то есть такая же одежда, но новая. А вместо разо­дран­ной толстовки – пунцовая байковая пижама, вызвав­шая откровен­ное неудоволь­ствие Ивана. Видимо, потому что речь идёт об откровен­но детской одежде, то есть о несовер­шен­ном знании уже не в смысле разодран­ности, отсут­ствия внутрен­ней логики и един­ства, а в смысле недо­ста­точной раз­витости теории и непригод­ности её для «взрослой жизни», то есть для практи­ческого применения. Есте­ствен­но, было бы зада­ться и таким вопросом, а нет ли сим­воли­ческого зна­чения, как и у белого, у пунцового цвета? Автор, однако, использует не библейское «багровый», а недавно заим­ствован­ное из иностран­ного языка наз­вание цвета. То есть не должно быть какого-то особого толко­вания, кроме обыден­ной сим­волики сты­да, залива­ющего краской лицо Ивана.

Теперь нам нужно приз­наться, что мы, пожалуй, совсем напрасно, вслед за несовер­шен­ным Иваном, называли его пристанище «сумас­шедшим домом». Это теории и учения встре­ча­ют­ся, если не сумас­шедшие, то неско­лько не в себе. Некоторым из таких раз­де­лён­ных в себе, слегка ши­зофре­нич­ных теорий, бывает, везёт. Они попадают в самую совре­мен­ную, осна­щён­ную по после­д­не­му слову техники и психо­логи­ческой науки клинику, в которой доктор Стравинский, то есть ипос­тась рациона­льного аналити­ческого ума может не то­лько умыть, пере­одеть и успокоить пациента, но и подго­то­вить его к новым открытиям.

Содержание вос­ьмой стадии раз­вития ново­й Идеи на примере клиники Стравинского показано доста­точно ясно и подробно. Поэтому у нас есть воз­мож­ность сравнить эту вос­ьмую порцию свежей рыбы с третьеднёвочными судачками из древнеримского «Колизея». Например, в Евангелии от Луки приведена популярная притча о блудном сыне, в которой нам легче теперь увидеть движение духа к совер­шен­ству – сначала нисходящее движение от един­ства с Отцом к состоянию раз­де­лён­но­сти, за­тем – воз­вращение к состоянию един­ства. Нам теперь будет намного понятнее вот этот стих: «А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте ему перстень на руку его и обувь на ноги» /Лк 15,22/. Хотя, если быть совсем точным, то обувь относится уже к девятой стадии. Не случайно же главный персонаж 9 главы носит фамилию Босой.

В Библии вполне доста­точно указаний на тот счёт, как можно получить откровение. Для этого, как минимум, нужно внутрен­нее, духовное очищение, смирение как состояние внутрен­него мира, покоя и желания слышать. Однако мы уже плавно пере­шли к главе 9 «Коровьевские штуки». Вот это загадка, так загадка. Сразу и не поймешь, как подступиться к этой опечатан­ной две­ри, даже обладая сим­воли­ческими ключами и подсказкой из притчи о блудном сыне.

Во-первых, мы знаем, что сим­вол 9 означает «истолко­вание». Кроме того, нам подсказывают, что после оде­вания новых одежд и перстня на руку, который соб­ствен­но и обозначает драгоценное откровение, необ­ходима ещё и обувь. Откровение нисходит с небес, а обувь нужна, чтобы в ново­й одежде ходить по грешной земле, не претыкаясь о камни и тернии. Соб­ствен­но, обу­вание и есть сим­вол истолко­ва­ния, как необ­ходимой после откро­вения стадии раз­вития учения. Откровение, в том числе и науч­ная теорети­ческая модель, даётся в абстрактных образах и сим­волах. А для применения на прак­тике лю­бой модели, даже религи­озно-фило­софской, нужна методика, то есть истолко­вание, пригодное для конкретного времени и места действия.

Думаю, что среди читателей философов или учёных теоретиков не так уж много. Гораздо веро­ятнее встретить человека знакомого с совре­мен­ными языками объектно-ориентирован­ного про­грам­миро­вания. Там тоже созда­ются сложные модели дан­ных – «объекты», для работы с которыми требу­ются связан­ные с этими моделями «методы». Можно, конечно, работать с каждым элементом по отде­льности, но неудобно и неиз­бежно на практике ведёт к ошибкам, претыканиям.

В отличие от вос­ьмой стадии, про­цесс истолко­вания обра­щён к внешнему миру, движется от абстрактного к конкретному, поэтому дей­ствие снова про­исходит в нехорошей квартире. Прежний записной толко­ва­тель мифологии Берлиоз отставлен от этого благородного дела. Но на его место пре­тендуют трид­цать два обитателя дома №302-бис. Однако направляется в комнату Берлиоза трид­цать третий лишний – сам управдом Никанор Иванович Босой, и вдруг обна­руживает свято место не пустым: там уже хозяйничает Коровьев.