Год Чёрной Обезьяны

Ахмет сгреб со стола пистолет и неспеша опустил его во карман кожанной куртки. Вытер губы и бросил салфетку в салатницу. Медленно встал и, не оборачиваясь на три пистолета, что глядели ему в спину, побрел к выходу. Официант, чуть живой, наблюдал все это из укромного места. Он знал, что Ахмет никогда не платит и сейчас не ждал от него никаких денег. Двое телохранителей Ахмета пятились за хозяином, не опуская оружия. Как только тот очутился на улице, они проворно скользнули за ним.

Подойдя к своему белому «Шевроле», Ахмет постоял, хмуро опустив голову и сунув руки в карманы широких спортивных штанов. Один из телохранителей услужливо раскрыл перед ним дверцу.

— Что-то мне грустно сегодня, — проговорил Ахмет медленно. — Что-то охота развеяться… Поехали-ка в «Кавказ».

Команда была принята. Один из парней сел за руль. Другой устроился на заднем сиденьи. Сам Ахмет, сложив на животе руки, сидел впереди, рядом с водителем.

— Кто это были? — Он задумчиво глядел в окно.

— Казаки из екатерининского, — спокойно ответил тот, что крутил руль. Двух из них я знаю.

Машина мчалась куда-то в ночь по широкому мокрому шоссе, облитому огнями больших фонарей. Из-за дерева показалась фигура в сером плаще. Черный короткий ствол автомата блеснул холодно, шелкнул негромко затвор, и удаляющийся по дороге автомобиль заплясал обреченно, пойманный в прорезь прицела.

— Напомни мне завтра, чтобы я не забыл это разобрать. — Сентиментально процедил Ахмет, глядя в окно.

Автоматная очередь выбила оконные стекла. Они брызнули в разные стороны дождем мелких осколков. Не успевший как следует набрать скорость «Москвич», изобразил на дороге кривую и замер, въехав в большое толстое дерево.

Кругом было тихо. Еще раз передернув затвор, убийца подошел ближе. Немного постоял, всматриваясь. Потом одной рукой вскинул ствол и прицельно короткими очередями расстрелял три неподвижных силуэта.

…Утро случилось солнечное и не по-зимнему тёплое. Кафе «Летнее» на Красной открылось только-что. Первые сонные посетители, желая разбудиться в предверии наступающего дня, пили крепкий дымящийся кофе и потягивали армянского разлива коньяк. Из охрипшего транзистора пел Миша Шуфутинский.

Валет расположился за крайним столиком в самом углу, спиной к стене и лицом к улице. Он курил, поглядывая вокруг. На столике перед ним стояла чашка уже остывшего кофе. Рядом — самодельная пепельница, бывшая когда-то пивной банкой и приоткрытая пачка «L & M». Валет ждал. Редактор «Зари Кубани» должен был появиться вот-вот.

Минуты текли медленно. Валет смотрел на часы, потом гасил в пепельницу окурок и зажигал следующую сигарету. Березовский появился из серых «Жигулей», притормозивших у бордюра. Он нагнулся, что-то сказал шоферу, и машина, тронувшись с места, укатила. Валет увидел, что тот держит какие-то бумаги. Березовский не подал ему никакого знака, молча направился к стойке и взял сто грамм коньяка.

Валет, не отрываясь, глядел на тлеющий кончик сигареты, когда редактор брёл к его столику. Березовский снял шляпу, поставил коньяк и бросил на стол две газеты.

— Читал? — Начал он вместо приветствия.

Валет оторвал взгляд от сигареты и посмотрел туда, куда Березовский ткнул пальцем.

— Прочти, интересно.

Валет развернул газеты к себе и быстро пробежал глазами. Одна из заметок называлась «Труп на обочине». Валет узнал из неё, что вчера днём у проезжей части нашли лейтенанта милиции. Тот был убит выстрелом в горло. Стреляли, предположительно с нескольких шагов и, предположительно, из пистолета Макарова милицейского образца. В другой заметке под заголовком «Нападение на милиционеров» сообщалось, что вечером вчера у подъезда своего дома был ранен выстрелом из пистолета старший инспектор уголовного розыска Алексей Красиков. Сопровождавший его коллега — тоже работник милиции от полученных огнестрельных ранений скончался на месте. В завязавшейся перестрелке один из нападавших был убит. Другому удалось скрыться.

— У них оперативная информация, — скучно сказал Валет. — Вчера постреляли, а уже сегодня — в номере. Совсем, как в Чикаго.

Березовский свернул газеты и сунул их в карман.

— Это всё, что ты мне можешь сказать?

— А что ещё? — Валет пожал плечами. — Мента у дороги нашли — понятия не имею, кто это. А про второго нападавшего ты, думаю, знаешь лучше меня. — Он ткнул недокуренную сигарету в пепельницу.

Березовский молчал, глядя на молодого человека с сочувствием.

— Ты всегда знаешь больше, чем говоришь. — Закончил Валет.

— Что знаю — это моё дело. Я отчитываться не стану. Хотелось тебя послушать.

Валет отхлебнул кофе и снова пожал плечами.

— Что именно? Я думал, ты будешь говорить, как тебе это всё не нравится, что заинтересован в серьезных людях, что если дальше будет похожее, сдашь меня Ахмету. Ведь это хотел сказать? Слушаю тебя.

Березовский медленно покачал головой.

— Нет, я промолчу. Ты все и так знаешь. Без меня. Слушай другое. — Он посмотрел на пропитого вида бомжа, который просил мелочь, сидя у входа в кафе. — Ты говорил мне, что тебе надо будет ещё за чем-то съездить в Москву, чтоб закончить материал на Илюшенко.