Год чудес (рецепты про любовь, печаль и взросление)

Мы немного говорим о работе, и о конце света тоже немного, и надо ли как-то отметить день рождения Джима в этом месяце, и нельзя ли Джо, родившейся в ноябре, присвоить себе его день рождения. Странная это вещь, дни рождения умерших. Три дня рождения без него, три дня рождения – я скоро стану старше, чем он был. Время. Мы подливаем еще вина и пристраиваем бутылку в воду рядом с собой, в тени радужной гривы, чтобы вино не нагревалось. Мы говорим о любви, и о сексе, и об этом кусочке свободы.

– Зимой все снова станет плохо, – говорит одна из нас, и Джо корчит рожу, типа: «И что тут нового?» И это правда: Джо хуже всего зимой, с неотключающимся сумраком, но нам всем троим необходимо солнце, словно маленьким растениям.

– А это значит, – говорит одна из нас, – что надо делать все сейчас, пока есть солнце и все хорошо.

– Всегда надо делать все, пока все хорошо, – говорит еще кто-то, разливая остатки кавы.

Я вывинчиваюсь из бассейна и поднимаюсь по ступенькам, чтобы принести еще вина и к нему – поскольку чувствую себя великолепно – сэндвичей. Я уношу с собой полбанки анчоусов, потому что у меня есть план.

Я недавно сделала два открытия: как печь фокаччу и что на углу нашей улицы есть итальянский гастроном. Настоящий итальянский магазин вкусностей, который держат итальянцы, где вас называют «белла» и дискутируют с вами о сыровяленом мясе. Ты словно на каникулах, словно оказался в каком-то красивом и незнакомом месте. Я купила прошутто, большой пакет моцареллы из буйволиного молока – такой пикантной, какой моцарелла из супермаркета не бывает – и кусок пармезана, края у которого составляют сплошные неровные кристаллы, словно у кварца.

Из холодильника я достаю песто, которое недавно приготовила, – оно все еще в гранитной ступке. Я сама его толкла, подставив солнцу спину, и вкус у него как у солнца и лета. Я считаю, что вручную соус получается лучше, чем в комбайне, а трудов ненамного больше. Базилик – и чуть-чуть мяты – я сорвала на балконе, оливковое масло у меня из банки, которую привезла Джорджи, а пармезан – из итальянского магазина.

Я на отдыхе, решаю я, а эти сэндвичи мы купили у продавца на променаде и взяли на пляж. У нас во дворе полотенца, бокалы вина, пустые пиалы из-под чипсов, зеленые растения и синее небо, прозрачная вода и подруги. Это – праздник.

Новым большим ножом я нарезаю несколько помидоров. Обожаю мой новый нож: деревянная ручка, тяжелое лезвие. Он мой, это я его выбрала. До этого я ни разу не выбирала ножи.

Прелесть помидоров в том, что они волшебно улучшаются, если резать их как попало, с самой разной текстурой: здесь колечко, там – сегмент, кубики, большой кусок, маленький кусок. Не могу понять, зачем кто-то выбрасывает семена или кожицу от свежих помидоров. Если бы сейчас была зима, я добавила бы немного бальзамического уксуса, немного сахара, но эти помидоры – мои, и сейчас август, и я им так благодарна, что плакать хочется. Я не плачу, я стараюсь быть менее жалкой и вместо этого хватаю немного брокколи и тушу ее с анчоусами, чесноком и хлопьями чили, пока она почти не растворяется.

Мне слышно, как они гадают, куда я делась, но не особо упорно. Зачем в чем-то упорствовать? Я нарезаю фокаччу, которую испекла накануне, и подогреваю ее. Я намазываю каждый сэндвич песто, а потом – анчоусной брокколи. Я кладу сверху прошутто, щедро и развратно, словно новая порция всегда найдется. Может, и найдется. Я выкладываю пару консервированных перцев, а потом – почему бы и нет? – почти целый шарик моцареллы, пропитанный сывороткой. Я сбрызгиваю все оливковым маслом, а потом накрываю сэндвич еще одним куском теплой фокаччи, заворачиваю в пергамент и перевязываю бечевкой. Мы на отдыхе. Мы на променаде. Надо все делать, пока все хорошо.

Я несу по ступенькам сэндвичи и новую бутылку игристого туда, где ждут мои подруги. Август, Италия. Мы там, где нам хочется быть, и небо безоблачное.

На 1 банку песто: мы приготовили 3 громадных сэндвича, и у нас еще осталось на ньокки (см. примечание в конце рецепта)

1 очищенный зубчик чеснока (не берите больше, что бы в интернете ни писали насчет чеснока)

1 ст. л. хлопьев морской соли

Большой пучок базилика, примерно 80–100 г

50 г кедровых орехов

35 г мелко натертого пармезана или пекорино

150 мл оливкового масла экстра вирджин (чем лучше масло, тем вкуснее песто, а раз тут нет тепловой обработки, то, по-моему, оно того стоит)