Год чудес (рецепты про любовь, печаль и взросление)

Снимите цедру с лимонов (прямо в миску, а почему бы и нет?) и вбейте ее в смесь, а потом вмешайте ваниль. Добавьте яйца, сбивая до полного размешивания, а потом – пахту, опять же сбивая. Осторожно введите остаток муки и разрыхлитель. (Я снижаю скорость миксера до минимальной, но, наверное, правильнее сделать это вручную большой металлической ложкой.)

По-моему, более вкусного теста для тортов не существует. Да, есть сырые яйца не положено, но знаете что? Это же тесто для торта! Ничего не могу с собой поделать. Это тесто такое, каким бывает тесто для торта в кино. Это тесто белое и пышное, и вкус у него светлый и легкий. Есть сырое тесто для торта не положено. Делайте, как я говорю, а не как я делаю.

Вылейте половину теста в подготовленную форму и посыпьте половиной обвалянной в муке ежевики. Потом положите половину оставшегося теста, после чего – остальную ежевику, а потом последнюю порцию теста. Получается так:

половина теста

половина ягод

четверть теста

половина ягод

четверть теста

Понятно, что здесь точность не обязательна: просто таким образом вы более равномерно распределяете ягоды по торту.

Пеките торт примерно час, но порой на это уходит до 75 минут. Начинайте проверять через час: нужно, чтобы введенная в центр торта шпажка вынималась чистой (если только вы не проткнули ягоду, но разницу вы поймете).

Когда торт испекся, дайте ему полностью остыть в форме (это важно, не спешите, не пропускайте этот этап).

Пока торт остывает, приготовьте крем. Это очень просто: сбейте масло и сахарную пудру, а потом вбейте мисо; вмешайте маскарпоне.

Если вы решили испечь торт днем раньше, его можно обмазать кремом сразу, как достанете из холодильника, но обмазывать кремом, а потом отправлять в холодильник не стоит, так что соблюдите такую последовательность.

Перед самой подачей торта выложите крем. Вам нужен грубоватый эффект, не слишком прилизывайте.

Посыпьте фисташками и бронзовыми блестками (если они у вас есть), разложите половинки ежевики по краю. Вставьте свечки. Огонь в честь осени, огонь в честь бога огня.

Подавайте сразу же; принимайте комплименты.

Яростная фасоль стир-фрай с соусом ХО

День выдался идеальный. Середина сентября, на небе ни облачка. Тео тщательно распланировал запоздалый сюрприз ко дню рождения (охота за сокровищами, поезд, кораблик). Все было идеально: шампанское, стрекозы, лебеди.

Мы едем на поезде обратно, когда я начинаю.

И уж начинаю.

– Уже так поздно, – говорю я. День на исходе. – Я такая голодная…

– Ты голодная? – Тео смотрит на меня. – Господи, я забыл про ленч!

Я уже понимаю, что дело не в еде. Я проголодалась, конечно. Но я могла бы и потерпеть, и до станции недалеко, и я могла бы что-то сказать раньше, когда мы были в чудесном пабе у чудесной реки под синим небом.

– Угу, – подтверждаю я. – Забыл.

– Черт! – говорит он. – Можем купить что-нибудь на станции, наверное. Или уже дома.

Я поворачиваюсь к нему спиной и смотрю в окно поезда.

Мы еще никогда не ссорились, и Тео не сразу понимает, что происходит.

– Ты… на меня злишься? – спрашивает он вполне логично… и озадаченно.

Он все еще держит в руках билеты на поезд, и солнце по-прежнему греет нам плечи.

– Нет, – вру я.

– Но ты все-таки на меня злишься, да?

– Не могу поверить, что ты не захватил пикник, – ворчу я.

– Мы можем купить еду дома, – говорит он. – Или, может, посмотрим, есть ли еда в поезде? Ты ведь ничего раньше не говорила?

– Не хотела показаться неблагодарной, – вредничаю я.

Я таки неблагодарная и понимаю это, но не понимаю, в чем дело.

– Если бы ты только сказала, – говорит он.

– А почему вообще надо было говорить? – возмущаюсь я.

И так продолжается еще какое-то время: я с каждой фразой повышаю ставки, пока не прихожу в ярость, а Тео… ну, Тео в лучшем случае слегка раздражен. Он неестественно спокоен для человека, столкнувшегося с таким свинством. «Он так спокоен!» – думаю я. Почему он такой спокойный и хороший? Почему он такой спокойный и хороший?

Внезапно я хочу только одного: проткнуть шарик его хорошести. «Жизнь не такая, – думаю я. – Жизнь – это не реки, поезда и охота за сокровищами. Почему он этого не понимает?»

Внезапно я не выдерживаю. Все слишком хорошо. Небо слишком синее. Мы все слишком размякли. Если что-то плохое случится – когда что-то плохое случится, – мы будем не готовы. Мы… я разленилась в своем счастье, в своем идиотском оптимизме. Я была как та стрекоза, что пела все лето. Жизнь не такая: я знаю жизнь, и это не она. Это не может быть она. А если это жизнь, то что я все это время делала? И почему она достается мне, а не кому-то еще? Почему это мне выпал шанс быть здесь, пить шампанское на солнце с этим хорошим человеком? Это непонятно, это совершенно непонятно, и я смотрю в окно и жалею, что не осталась во мраке.

На станции мы с Тео расстаемся. Он целует меня немного настороженно, словно я – бездомная кошка, которая может царапаться. Что вполне понятно.

– Я вечером позвоню, – говорит он. Я киваю, а он весело добавляет: – Съешь что-нибудь, ладно?