Год Дракона

Богушек вернулся в квартиру. Горалек лежал в прежней позе. Глаза его остекленело таращились в пустоту, чейн-стоксово дыхание заставляло его грудину едва ощутимо подрагивать. Поморщившись от специфического запаха, Богушек достал крошечный ксеноновый фонарик и посветил в зрачки Горалека, никак не отреагировавшие на это. Гонта опять коротко вздохнул, надел тонкие кожаные перчатки, достал из кобуры под мышкой «бэби-Глок», вынул из кармана плаща короткий толстый глушитель, навернул на ствол, дослал патрон в патронник, приставил пистолет к голове Горалека и нажал на спуск. Глухо звякнул оружейный металл. Горалек длинно дернулся и обмяк.

Крови почти не было. Богушек, как специалист, хорошо знал, что делает, – полуоболочечная пуля вошла в районе макушки, прошла насквозь через мозг и мягкие ткани носоглотки и застряла в подбородочной кости. Гонта повернул голову трупа так, чтобы кровь не выливалась изо рта, и неожиданно легко – для своего возраста и комплекции – поднялся.

Ну вот, подумал Богушек, теперь все, как надо. Порядок есть порядок. Потому что Георгию Победоносцу, отважно сокрушающему Змея, важно в самый ответственный миг не обдристать себе ботфорты. А ты облажался, фраерок. Как всегда. Как все вы постоянно лажаетесь. Потому что Дракон – это тебе не змея подколодная, а Дракон. А ты – не Георгий Победоносец, а сявка пробитая и рейтузная вонь. И закопаем мы тебя неглубоко, чтоб тебя черви поскорее схарчили…

Гонта убрал оружие, снял перчатки, подобрал стреляную гильзу, вытащил телефон и вызвал «чистильщиков». Когда те через десять минут возникли на пороге Елениной квартиры, буркнул:

– Оприходуйте и закопайте где-нибудь. Сарай этот приберите.

– Причина смерти? Инфаркт?

– Инсульт. Два подряд…

И, не оглядываясь больше, Богушек вышел.

ПРАГА, «GOLEM INTERWORLD PLAZA». МАРТ

Вертолет сел на крышу, Майзель вынес оттуда по-прежнему завернутую в плед Елену и спустился с ней в кабинет. Там он уложил ее в кровать и прилепил к ее предплечью пластырь с транквилизатором:

– Спи, елочка-иголочка. Утро, как известно, вечера мудренее.

– А ты?

– Я посижу с тобой. И у меня еще есть дела…

– Прости меня.

– Это была вторая попытка… Твоя вторая попытка уйти от меня. Я чувствую, что будет еще, наверное, третья… Я тебя очень прошу, давай договоримся, – пускай третья попытка станет последней. Пожалуйста, Елена. Я буду ждать. Я могу ждать долго… Но… Пожалуйста. Слышишь?

– Слышу, – как эхо, отозвалась Елена. – Как ты узнал?

– Гонта услышал. Он включил «жучков» вопреки моему приказу. Как выяснилось, не зря…

– Прости меня, – повторила Елена. – Я не хотела, чтобы так случилось…

– Я знаю. Это ничего. Если ты со мной, то это ничего…

– Не уходи. Будь со мной.

– Я с тобой, Елена. Неужели ты до сих пор этого не поняла?

– Ляг со мной. Просто побудь со мной. Прошу тебя…

Майзель снял пиджак, сбросил ботинки и лег рядом с ней. Она повернулась, прижалась спиной к его животу, а он обнял ее.

– Спи, мой ангел.

– Это ты – мой ангел, – прошептала Елена. – Ты снова меня спас…

Ящерка моя зеленоглазая, подумала Елена с такой нежностью, что ей захотелось снова заплакать.

– Спи, – он тихонько поцеловал Елену в шею.

Через несколько минут она вздрогнула и задышала ровно и размеренно. Уснула.

Он долго лежал, гладя спящую Елену по волосам. Потом вздохнул, поднялся и вышел в кабинет.

ПРАГА. МАРТ

Проснувшись утром, она обнаружила на хокере новую одежду, кем-то заботливо вынутую из ее платяного шкафа. Она накинула халат и прошлепала босиком по подогретому полу в ванную. Там она долго рассматривала себя в зеркало. Тело ныло, на шее и на груди – синячищи от пальцев Горалека. Елену передернуло. Ну и видочек, подумала она, наверное, вот это и называется, – краше в гроб кладут… Она вздохнула и принялась рисовать лицо, чтобы не напугать Майзеля совершенно уж до икоты.

Выйдя из ванной, Елена натянула белый вязаный свитер с высоким горлом, джинсы, всунула ноги в мягкие полуспортивные туфли на низком каблуке. Выкурив сигарету и окончательно собравшись духом, вышла в кабинет. Майзель повернулся к ней, улыбнулся:

– Привет. Ты как?

– Как-то. Ничего. Ты «машинчика» не пристроил еще?

– Перестань, ежичек. Стоит на обычном месте, ключи на посту охраны.

– Мне нужно съездить в редакцию. Ты меня отпустишь?

– Елена, не говори глупостей. Конечно, поезжай. Никто не собирался запирать тебя на замок.

– Ну… Я просто чувствую себя виноватой и пытаюсь быть пай-девочкой. Когда мне приехать?

– Черт, Елена… Приезжай, когда освободишься. Я на месте. Как всегда. Телефон не забудь.

– Хорошо. Постарайся не сердиться на меня, ладно? Я вернулась, – она подошла к нему, обняла его голову и поцеловала в макушку. – Пока?

– Пока, – Майзель сильно прижал Елену к себе на мгновение, и Елена с удивлением, радуясь этому удивлению и удивляясь этой радости, ощутила знакомый трепет крыльев бабочки под сердцем.

Вот это да, подумала Елена. Неужели я еще жива? И буду жить?!.

Он отпустил ее и подтолкнул легонько:

– Ну, ладно. Иди, иди… Я тебя жду.