Год Единорога

Но надеялись они напрасно. Мы уже с час как оставили место привала, когда Всадники решили разделиться на два отряда. До сих пор каждая невеста ехала со своим женихом и их сопровождали по три холостяка, теперь же холостяки собрались своим отрядом и галопом помчались на восток, оставив только несколько человек для охраны нашего каравана. К сожалению, среди оставшихся оказался и Хальзе. Он взад и вперед скакал вдоль нашей колонны и каждый раз, когда проезжал мимо меня, мне казалось, что глаза медведя на его гербе вспыхивают злобным огнем.

Зимой темнеет рано, и скоро нашу дорогу, вьющуюся между скал, стали окутывать сумерки. Лошадь Хейррала неожиданно остановилась, и я тоже придержала свою, остальные всадники проехали мимо. Наконец мы остались одни.

Хейррал спешился и принялся осматривать ноги своей лошади. К моему удивлению, он осматривал не копыта, а бабки, покрытые длинной шерстью. Внезапно пальцы его замерли, и он застыл в напряжении.

— Что случилось? — спросила я.

Но не успел он ответить, как какой-то резкий пронзительный звук раздался в воздухе. Лошадь Хейррала захрипела, вскинулась на дыбы и, вырвав у него поводья, умчалась прочь. От неожиданного толчка Хейррал свалился на землю.

Моя лошадь тоже понесла, и я напрасно натягивала поводья, пытаясь справиться с ней. Словно взбесившись, она летела сломя голову, и я в конце концов бросила поводья, вцепилась ей в гриву, положась на судьбу.

Неожиданно я почувствовала, что нечто, лежащее на моей груди, обжигает кожу. Амулет! Как же я забыла про него? Когда-то я сама собирала для него травы, семена и ягоды, которые зашила в тряпочку, вышив на ней традиционные обереги. В старых книгах, некоторые рекомендации которых я испытывала на себе, было сказано, как и что надо делать. Этот амулет я и носила на шнурке, пряча его под одеждой. Даже монахиня Алюзан не отрицала, что старые книги хранят много полезных знаний, а я сама убедилась в этом и поняла, что эти знания исходят из верований и убеждений столь же древних, как сам род человеческий.

Я сунула руку за ворот и сорвала свой амулет. Почти не понимая, что делаю, я прижала его к взмыленной шее своей лошади. Та сначала шарахнулась и испуганно заржала, но я почувствовала, что бег ее замедлился и она приходит в себя. Наконец я смогла справиться с ней и повернуть назад.

Оглянувшись, я на минуту испугалась, что не найду обратной дороги, так как все скалы выглядели одинаково и я не знала, куда ехать. Вдруг послышался стук копыт скачущей лошади, и из-за скалы вылетел Хальзе. Я сразу узнала его сверкающие глаза медведя. Он наклонился, подхватил поводья моей лошади и постарался остановить ее. Я попыталась оттолкнуть его руку, и тут мой амулет, болтавшийся на разорванном шнурке, случайно хлестнул его по запястью.

— А-а-а! — заорал он, словно я ударила его плетью, и отскочил назад. Лошадь его поднялась на дыбы и в испуге била ногами в воздухе.

Я поняла, что ему сейчас не до меня, и поскакала к Хейрралу.

Его одиноко стоящую лошадь я увидела сразу. Поводья были брошены, но Хейррала рядом с ней не было. И тут я заметила на выступе скалы приготовившегося к прыжку огромного барса.

— Хейррал? — окликнула я его и, уверенная, что он тут же превратится в человека, спрыгнула с лошади и безо всякого страха пошла к скале. Но на этот раз мне не удалось прогнать фантом. Барс, словно не замечая меня, пристально смотрел на дорогу, потом неожиданно завыл, запрокинув голову. Я испуганно отпрыгнула от скалы и вдруг ощутила, что амулет в моих руках снова начал нагреваться. Я отдернула руку от скалы, на которую перед этим опиралась, пригляделась и заметила в щели между камнями какой-то предмет. Я просто физически ощущала исходящее от него черное зло, поэтому, не задумываясь, выдернула этот предмет из щели и бросила на камни. Это была палочка, тонкая палочка длиной примерно в локоть, заметно нагревшаяся в присутствии моего амулета. Я колотила его каблуками сапог до тех пор, пока она не разлетелась на мелкие кусочки.

— Харр… — раздался крик на скале, и мне почудилось, что этот звук вырвался из человеческого горла. Но тут же раздалось шипение и фырканье разъяренного барса, и мимо меня мелькнула гибкая тень.

Потом мимо меня очень быстро, так, что я с трудом смогла разглядеть, промчался медведь, за ним волк, а в небе пронеслась огромная птица. Я успела заметить еще одного волка, леопарда или ягуара, снова волка, на этот раз черного… Всадники-Оборотни мчались в бой. Но самого боя я не видела и от души порадовалась этому, когда услышала жуткие человеческие крики, доносившиеся с поля боя. Такой ужас и страдания звучали в них, что я заткнула уши и забилась в щель скалы, не желая ни видеть, ни слышать того, что происходило там, где схватились в зимних сумерках люди и звери.

Очнулась я только тогда, когда кто-то осторожно потряс меня за плечо и окликнул:

— Джиллан!

Я открыла глаза и прямо перед собой увидела знакомые зеленые глаза, которые, слава богу, на этот раз находились не на кошачьей морде. Правда, я видела и барса, но это была только фигурка в гербе.