Год Единорога

За дверью стояла Суссия. Я быстро вышла к ней, и она ласково положила мне руку на плечо, словно успокаивая лучшую подругу. Подчиняясь, ей, я начала играть свою роль — в большой зал, где собрались все, она ввела меня ослабевшую и дрожащую. На столе уже был накрыт походный завтрак — плотная еда и горячее питье. Я постаралась съесть побольше, но так, чтобы этого не заметили остальные. Суссия на правах подруги села рядом со мной и тихонько, как бы успокаивая, заговорила. Она рассказала, с каким трудом уговорила подружек Мариммы не устраивать трогательного прощания, которое ее еще больше расстроит, хотя после вчерашней истерики в это нетрудно было поверить. Я облегченно вздохнула. Любая из этих чувствительных девочек сразу узнала бы меня и подняла шум.

Пока все шло, как мы и рассчитывали. Лорд Имгри старался не трогать меня, боясь повторения вчерашнего, а когда наконец подошел, чтобы проводить меня из зала, я постаралась выдавить из себя тихий жалобный плач, и это, кажется, получилось достаточно натурально. Последнее испытание пришло, когда я опустилась на колени, чтобы принять благословение аббатисы Юлианны. Каждой невесте она давала поцелуй Мира, а значит, я должна была поднять вуаль, открывая лицо. С ужасом я ждала, что вот сейчас она узнает меня и все рухнет, но она невозмутимо наклонилась ко мне, коснулась губами моего лба и сказала:

— Иди с миром, дочь моя!

Фраза была ритуальная, но я почему-то вдруг почувствовала, что она говорит это именно мне, Джиллан, а не Маримме, и именно меня благословляет на избранный путь. И у меня на душе сразу стало легче.

Лорд Имгри помог мне взобраться на лошадь, и мы покинули Норсдейл. Десять лет я провела в этих глухих стенах, где царил не меняющийся веками уклад, и вот они остались позади. Мои планы начали воплощаться в жизнь.

3

Мы молча скакали по скованной льдом долине. Сначала женщины ехали парами под охраной воинов, но потом дорога сузилась, и нам пришлось ехать гуськом. Я плотно закуталась в плащ и размышляла о том, почему аббатиса Юлианна, безусловно, узнавшая меня, не препятствовала моему отъезду. Непонятно. Может быть, она так любила Маримму, что решила спасти ее даже ценой обмана? А может, она чувствовала во мне нечто чуждое своей тихой обители, и была рада избавиться от меня, пусть и таким необычным образом? Как бы то ни было, пока все шло очень неплохо, и каждый час нашей дороги делал возвращение менее возможным. Лорд Имгри спешил и заставлял пускать лошадей рысью, где только позволяла дорога. Как долго нам было ехать до назначенного места встречи? Я знала только, что оно где-то на границе степи.

Мы миновали Харродейл, маленькую деревушку с разбросанными домами, совершенно заброшенную. После нее дорога пошла круто вверх, и мы поднялись к Хоердейлу. Там нас встретила шумная горная речка, еще не скованная льдом. У конца этой долины мы наткнулись на домик сторожевого поста, из которого вышли несколько человек, чтобы поприветствовать нашего лорда. Пока они разговаривали, мы все тоже остановились, пользуясь случаем немного отдохнуть от непрерывной езды. Тут ко мне подъехала одна из девушек и, слегка наклонившись ко мне, спросила:

— Мы что, так и будем ехать без остановок? Неужели нам не позволят хоть немного отдохнуть? — говорила она намеренно громко, видимо, желая, чтобы ее вопросы дошли до лорда Имгри.

— Вполне может быть, — ответила я как можно тише, так как меньше всего хотела, чтобы меня услышали.

Она резко одернула свой плащ, и капюшон сполз на плечи, открывая лицо. Это была Кильдас, о которой вчера за столом сплетничала леди Тольфана. Под ее зелено-голубыми глазами залегли тени, полные губы были плотно сжаты, и она казалась постаревшей со вчерашнего вечера на несколько лет.

— Тебя включил в отряд он сам, — она кивнула в сторону лорда Имгри. — Но ты что-то уж очень притихла сегодня утром. Чем же, интересно, он припугнул тебя так, что ты теперь и пикнуть не смеешь? Вчера-то ты кричала, что тебя ничто не заставит ехать и ты лучше умрешь…

В ее словах я не ощутила никакого сочувствия, только холодное любопытство, словно чужие страдания развлекали ее и заставляли забыть о своем горе.

— У меня была целая ночь для размышлений, — ответила я коротко.

— Видимо, это были великие раздумья, раз они тебя так успокоили! — усмехнулась Кильдас. — Вчера ты вопила и рыдала так, что стены дрожали, а сегодня, значит, согласна выйти замуж за колдуна?

— А ты? — резко спросила я. Конечно, Маримма вчера привлекла общее внимание своей истерикой, но сейчас меня меньше всего волновали ее страхи. Я была совсем другая и, конечно, не могла бы долго играть ее роль. Пока лорд Имгри не разоблачил меня, хотя ему и незачем слишком приглядываться. Он все утро подгонял нас, потому что торопился. Но что будет, когда мой обман раскроется? Мне оставалось только надеяться, что он не рискнет обойтись со мной слишком жестоко, так как тогда у него не хватит одной девушки-невесты из обещанных по договору.