Год и один день

Про золотой крестик на Карловом мосту и святого Яна Непомуцкого, исполняющего мечты, она узнала именно от Робина. Они столько раз были в Праге за последние годы, но почему-то ни разу не попытались загадать желание. Оба считали, что у них есть все, о чем можно мечтать, и просто любовались крестом издалека – с неизменным восхищением, однако не испытывая ни малейшего соблазна что-либо загадывать.

Как только врач сообщил им дурную новость, Софи стала умолять Робина уехать с ней в Прагу. До Рождества оставалось несколько недель, и Робин решил рассказать родным о своей болезни уже после праздников. Таков уж он был: заботился в первую очередь о других, не хотел портить родным Рождество. Они в который раз полетели в Прагу, но теперь все было иначе. Софи настояла, чтобы они вместе пошли на Карлов мост и загадали желание. «Нельзя терять ни секунды», – уверяла она, торопясь вместе с Робином к заветному золотому крестику. Ноги уже его подводили, однако он ни разу не пожаловался: лишь молча смотрел, как Софи преклоняет колени на холодной мостовой, крепко вцепившись в крест, и под удивленные взгляды прохожих снова и снова шепчет молитву.

Когда пришел черед Робина, он закрыл глаза, и она молча, сквозь пелену слез, наблюдала за тем, как беззвучно шевелятся его губы. Казалось, творится особое таинство, и городские тени действительно их слушают – Софи чувствовала особый запах, витавший в воздухе, особые вибрации кругом. Всюду была история, всюду призраки. До знакомства с Робином Софи не слишком-то верила в истинную любовь, а до знакомства с Прагой не верила в волшебство. Теперь же она была убеждена, что одной ее веры и в то и в другое будет достаточно, чтобы вернуть Робина.

С тех пор минул год и один день. Год и один день с того мгновения, когда она стояла на мосту и всеми фибрами души желала, чтобы ее любимый выздоровел. На этом желании держалась ее надежда, которая не умерла по сей день: Софи по-прежнему верила в чудо. Конечно, верила, а как иначе? Никогда и ни за что она не смирится с утратой. Никогда не поверит, что впереди лишь пустота, зияющая пропасть на том месте, где раньше был Робин.

Как это ужасно – остаться одной в любимом городе. Взять с собой оказалось некого. Ее родным и семье Робина было не до путешествий, они скорбели. Конечно, за нее они тоже переживали: телефон буквально разрывался от звонков. Софи понимала, что родители места себе не находят от волнения. Никто ничего не понимал. Никакие их слова не могли поколебать ее железную уверенность в том, что Робин вернется – и что это произойдет именно здесь, где они познакомились.

Тьма наползала на город, пока она сюда шла. Со своего наблюдательного пункта за центральным вокзалом Софи видела мозаику цветных огней. Карлов мост стоял на месте. Там ее встретит Робин. Сердце бешено колотилось о ребра, ноги то и дело подкашивались. Софи больше не тошнило, но дыхание стало сбивчивым, и время от времени она останавливалась перевести дух. Какое-то неведомое чувство поднималось в груди – смесь возбуждения и беспокойства. То ей казалось, что она совершенно свободна – в любой момент можно оттолкнуться от земли и взлететь над мостовой, то вдруг та же самая мостовая превращалась в зыбучий песок и грозила затянуть ее в канализацию.

Только бы дойти до моста. Только бы дойти!

Софи хорошо знала паутину городских улиц и больше доверяла своим инстинктам, нежели голосу разума. И вот она уже споткнулась о трамвайные пути под Староместской мостовой башней, знакомый и любимый силуэт которой выступал из темноты. Телефон давно сел благодаря бесконечным звонкам от родных, на которые она почти не отвечала. Однако Софи легко могла узнавать время по многочисленным городским часам. До полуночи оставалось лишь несколько часов – и тогда свершится то, что должно свершиться.

Шагая по правой стороне моста, она осматривала каменное ограждение в поисках приглушенного золотого блеска, который подсказал бы ей, что она на месте. И тут пошел снег.

45

– Я по-прежнему ничего не понимаю. – Меган уставилась на Олли. Его пепельно-серое лицо пугало ее до чертиков: никогда прежде она не видела его таким растерянным.

– Бедная девочка отказывается верить в его смерть, – пояснила Хоуп, которая и сама была на грани слез. – Они ведь познакомились в Праге, часто сюда приезжали. Видимо, поэтому ее сюда и потянуло. Тоби рассказал, что после смерти Робина она ни с кем не говорила.

– А Тоби кто такой? – спросила Меган, все еще пытаясь уложить происходящее в голове.

– Старший брат Робина. – Хоуп показала пальцем на улицу: у входа в отель расхаживал, прижимая к уху телефон, белокурый молодой человек с мрачным лицом.

– Я ведь чувствовал, что дело плохо! – сокрушенно воскликнул Олли. – Интуиция мне подсказывала.

Меган вспомнила свои собственные слова об интуиции и побелела. Нет, сейчас не время.

– Поверить не могу, что Робин умер, – выдавила она. – Софи постоянно кто-то звонил! Один раз я даже видела на экране ее мобильника фотографию какого-то светловолосого парня. Как это понимать?

– Видимо, она нам лгала, – просто ответил Олли.