Год, когда я всему говорила ДА

Я не думаю, что сильные знаменитые женщины специально скрывают тот факт, что у них дома есть няни или какие-то иные помощники, потому что они, например, плохо относятся к другим людям. В смысле они не покатываются дома со смеху над тем, как все остальные в Америке пытаются подражать им и не могут, поскольку не знают, что секрет заключается в том, что НИКТО НЕ МОЖЕТ УСПЕВАТЬ ВСЁ! ХА-ХА!! Мы вас надули! ЛОШАРЫ!

Я даже думаю, что мой кумир, Уитни, не умышленно не говорила нам о том, что носит парик.

Сильные знаменитые женщины не говорят вслух, что у них есть помощники по дому, что у них есть няни, домработницы, повара, помощники, стилисты – в общем, все те люди, которые поддерживают вращение их мира, – они не говорят вслух, что у них дома есть люди, выполняющие свою работу, потому что им стыдно.

Или, возможно, точнее будет сказать, что этих женщин стыдят.

До рождения моей дочери Харпер, когда я еще только заполняла стопки документов на удочерение, улыбалась социальным работникам и квохтала над детскими одежками в магазинах, – тогда, когда завести ребенка было скорее одной из моих блестящих идей, чем еще чем-то, – одна работающая подруга спросила меня, начала ли я проводить собеседования.

– Собеседования – для чего? – помнится, не поняла я.

– Как для чего? Чтобы найти няню, няню для ребенка.

У нее тоже был новорожденный, меньше шести месяцев от роду. Я как сейчас вижу ее, когда она это сказала. Она наклонилась вперед, сидя на стуле, с более напряженным лицом, чем того заслуживала, как мне казалось, тема разговора. Словно пыталась сказать мне что-то очень важное. И, разумеется, так оно и было. Более чем.

Она зря тратила время.

Самых больших высот моя уверенность в себе достигает, когда речь идет о теме, в которой я ни шиша не смыслю. Так что, не имея под рукой ни одного собственного ребенка, я была невероятно уверена в себе как в матери.

Если бы только я могла дать себе по физиономии, просто протянуть руку назад во времени и отвесить себе смачную такую затрещину!..

Ибо то, что я сделала потом…

Видите ли, в то время это казалось мне мелочью. В свою защиту могу сказать, я тогда еще не была матерью. Я еще не знала. Я невиновна!

Незнание – не оправдание.

То, что я сделала дальше, было жестоко. И со своей сегодняшней позиции, после тринадцати лет сражений в глубоком вражеском тылу Материнства, я могу с уверенностью сказать: любой трибунал квалифицировал бы это как военное преступление. То, что я сделала дальше, было грубой эмоциональной засадой, после которой моя невооруженная сестра осталась лежать, израненная, на поле боя.

Я посмотрела на свою подругу. У нее были темные круги от усталости под глазами. Я совершенно уверена, что она к тому времени уже минимум неделю не мыла голову. Незадолго до этого она высморкалась в детскую влажную салфетку. Я оценила все это взглядом. И сказала:

– Да на кой мне черт нанимать кого-то для того, чтобы он заботился о моем ребенке? В смысле ты что, серьезно? Это же просто лень. Если я не готова заботиться о своем ребенке сама, зачем мне вообще заводить ребенка?

И мне казалось, что на моей стороне вся могучая праведность мира.

Ее лицо застыло. Атмосфера между нами изменилась. Ее гнев меня ошарашил.

Убита мама, убита мама…[25]

Не могу точно вспомнить, чем закончились те посиделки, что́ было сказано. Одно скажу точно: больше она со мной не разговаривала.

Никогда.

До меня дошло только потом. У меня на груди висела в «кенгурушке» восьминедельная Харпер. Я потела. Мои волосы, которые примерно неделю назад были этаким симпатичным афропуфиком, теперь стали не просто грязными – это было тусклое, ужасающее афроворонье гнездо, приведение которого в порядок потребовало бы и болезненных, и длительных усилий. На переде пижамы, в которой я ходила, красовалось заскорузлое жесткое пятно засохшей молочной смеси. Это заскорузлое жесткое пятно служило отличным репеллентом для насекомых, поскольку воняло так, что ничто иное не могло с ним сравниться. Я сидела перед компьютером, изредка всхлипывая от такого тотального переутомления, что была уверена, я прямо-таки ВИЖУ, как воздух голубыми волнами движется по комнате, – пытаясь написать диалог для фильма, который мне полагалось сдать месяц назад.

Вот какая я была дура! Я удочерила ребенка – и все равно согласилась сдать сценарий для фильма через месяц после этого!

Если у вас детей нет, просто поверьте: такое поведение – ЭТО БОЛЕЕ ЧЕМ ГЛУПОСТЬ.