Год, когда я всему говорила ДА

Чем чаще я пробегаю эти пять миль, тем лучше становится моя форма, а чем лучше становится моя форма, тем легче дается пробежка. И тем менее свежей и возбуждающей кажется вся эта хрень на обочине дороги. В смысле сколько времени она уже там валяется? Что еще важнее, набирая все лучшую форму, я могу бежать быстрее. А чем быстрее я бегу, тем быстрее мне удается добраться до этой двери.

К вам это тоже относится, собратья-писатели.

Когда каждый день садишься работать, становится все легче и легче подключаться к этому творческому пространству внутри разума.

Чем быстрее у меня получается добраться до этой двери, тем быстрее я могу добраться до хорошего.

За этой дверью – хорошее.

Так что когда я добираюсь до этой двери и распахиваю ее… вот тогда щелкает моя креативность, и то особенное местечко в моем мозгу начинает работать, и я перехожу от усилий к экзальтации и вдруг уже могу писать бесконечно, и во веки веков, вечно, вечно, веч…

И тут кто-то открывает дверь и спрашивает, хочу ли я кофе или воды, – и я опять ЗА ПЯТЬ МИЛЬ от двери.

Я скрежещу зубами, пытаюсь улыбаться и говорить: «Нет, спасибо, видишь, у меня здесь уже есть И кофе, И вода, вот прямо здесь». А потом начинаю заново бежать эти пять миль.

Это происходит приблизительно по тридцать пять раз в день в офисе.

Кто-то выключает мой гул. И всегда по веской причине. Но мне все равно приходится подпихивать под себя ладони, чтобы избежать обвинений в убийствах, которые сейчас совершаются в параллельной вселенной.

Вообразите, что это происходит дома, милые читатели. С человеком, который любит вас и вовсе не хотел вас беспокоить.

Мне нет нужды это воображать. Я и так слишком хорошо это знаю.

У меня есть дети. Любая работающая мать это знает. Но одно дело – если это они затыкают мой гул. Я бы с готовностью скрипела зубами и улыбалась им весь день. Ради них я встала бы перед мчащимся автобусом. Они – мои дети.

Я пытаюсь вообразить, что это не мои дети. Я пытаюсь вообразить, как по доброй воле добавляю в эту мешанину его.

Зачем мне так поступать с собой? С ним?

Появляется ощущение, что я загнана в ловушку. В клетку. Я знаю, знаю. Теперь я кажусь монстром. Кто-то любит тебя настолько сильно, что хочет быть с тобой, Шонда! В чем твоя проблема? Я просто тебя не понимаю!

Знаете, кто меня понимает? Кто сочувствует мне в этом вопросе?

Кристина Янг.

Я подарила ей свое двойственное отношение к браку. Я подарила ей свою страсть к работе. Я подарила ей свою любовь к чему-то большему, чем мои романтические чувства. К чему-то, что притягивает ее сильнее, чем любой мужчина, – к творческому гению, вечно не дающемуся в руки, которого она никогда не перестает пытаться поймать.

Ее истинная любовь? Родственная душа? Ее СДДД?

Хирургия.

Зачем выходить замуж за мужчину, когда можно получить шоколадную фабрику?

Он меня любит. Я люблю его. И все же. Я не могу вообразить, как стану отдавать ему еще больше внимания. Я пытаюсь. Я просто не могу это вообразить.

Наконец я высказываюсь. И говорю, что хочу отложить не просто свадьбу, но и любые разговоры о свадьбе.

Надолго ли?

На один полный год.

Не сказать, что это воспринимается хорошо. Но он соглашается. Потому что он на самом деле фантастический, добрый и понимающий человек. Это я по-прежнему на грани. Потому что знаю, что это не то. Я знаю, что откладываю настоящий разговор.

В году «Да» это «да» – самое трудное «да».

«Скажи «да», – говорю я себе. – Скажи «да» своей истине».

Я разговариваю со своим кругом «вместе до смерти». Они серьезны. Озабочены. Но поддерживают меня. Мое племя за меня горой.

Поэтому я делаю это. Говорю. Ему. Ему в лицо. Впервые.

– Я не хочу выходить замуж. Возможно, я никогда не захочу замуж. Я совершенно уверена, что абсолютно никогда не захочу выходить замуж. Ну… Может быть, когда Беккетт окончит колледж. Или когда мне будет семьдесят пять.

Он поражен. И у него есть полное право.

Он хочет знать почему.

Я говорю. Долго. О традиционных причинах брака, больше не существующих для независимой женщины. О том, что брак – это клочок бумаги, обязывающий контракт, используемый для защиты собственности и активов, и что часто он правомерно применяется для защиты прав женщин, если они воспитывают детей и оказываются брошенными без всякого дохода. Брак – это финансовое партнерство. Брак не имеет ничего общего с любовью. Любовь – это выбор, который мы делаем каждый день. Романтическая любовь как путь к браку – сравнительно новая концепция, говорю я ему. И глупая притом.

Я говорю ему, что не хочу развода. Никогда.

Я говорю ему, что видела великолепное, фантастическое сочетание брака и романтической любви, совсем близко и своими глазами, на примере моих родителей и в силу этого знаю, как выглядят брак вкупе с долговечной любовью и сколько это требует труда.