Год крысы. Видунья

– Это труп, и ему уже на все наплевать. А стражники первым делом обшарят твои карманы и отнимут все мало-мальски ценное.

– За что?!

– А вдруг ты успела обобрать покойника и утаила важные улики?

– Но я бы никогда такого не сделала!

– Если начнешь возражать, заподозрят, что ты его и пристукнула. Подхлестни-ка лучше корову, чтобы убраться отсюда до их появления.

Дальше Рыска ехала такая пришибленная, что ее не впечатлил ни мост с ажурными перилами, изогнувший спину, как трущаяся о ноги кошка, – корова еле по нему взобралась, – ни цветная лепнина на высоком узком доме, похожем на пеструю птицу, застрявшую в жухлом кустарнике. Несколько раз навстречу попадались стражники, один даже гаркнул на Рыску, чтобы проваливала с этой улицы – здесь на коровах не ездят, – но останавливать, вымогая мзду, поленился. Проще к какому-нибудь горожанину прицепиться, те сразу смекалисто лезут за кошелями и жалоб потом наместнику не пишут.

Потом дорогу перегородил пожиратель огня, «обедающий» длинным горящим прутом.

– Есть-то как хочется, – завистливо вздохнула Рыска. Утром они с Альком разделили последнюю корку, и ее было маловато даже для перекуса.

Лицедей рыгнул пламенным облаком, корова испуганно замычала и проскочила вперед, чуть не сбив бранящегося мужика с ног и оставив ему в награду большую пахучую лепешку.

Крыс зашебуршился и снова выглянул из-за пазухи:

– Сверни на следующем повороте… А теперь прямо-прямо-прямо, пока дома не расступятся.

– Это мы наконец на окраину выехали?

– Да сколько там того города… просто улочек много, вот и кажется, что он огромный, когда в центре плутаешь. Нам туда. – Крыс вытянул мордочку к избушке по правой стороне дороги.

У длинной коровязи стояло два воза и скаковая буренка, на крыше, свесив с охлупня хвост и переднюю лапу, дрыхла трехцветная кошка. Стены были побелены, чтобы издалека виднелись ночью, и размалеваны картинками, привлекающими внимание днем. Слева от двери – стая зеленых красноносых роготунов, чокающихся кружками, справа – жареный поросенок на блюде, окруженный разноцветными яблочками.

– Это же кормильня! – перепугалась девушка.

– И что?

– Там мужики варенуху пьют!

– Верно. А еще отдыхают и едят. Девушки в том числе.

– Знаю я, какие там девушки! Они давно и не девушки вовсе!

– Дурында, сейчас же утро. Потаскухи тут только к вечеру появятся, когда отоспятся.

– Ну и я не пойду! – уперлась Рыска. – А то примут еще за… рано проснувшуюся.

– Тебя?! Не обольщайся.

– Почему это? – как-то даже обиделась девушка.

– Да у тебя на лице написано: не тронь – лягнет!

– Те, кто сидят в кормильнях, на это не смотрят! Им лишь бы в юбке!

Крыс досадливо шевельнул усами:

– Слушай, откуда ты столько знаешь про кормильни, если никогда в них не была?

– Хозяйские дочки рассказывали!

– А они сюда заходили?

– Конечно нет! – с возмущением опровергла девушка. – Приличной женщине там делать нечего!

– Тогда почему ты им веришь?

Рыска растерянно потеребила поводья. Маська и Диша действительно любили приврать для красного словца, а то и поиздеваться над наивной служанкой. Сурок-то отзывался о кормильнях с куда большей приязнью. Может, просто не брал туда дочерей, а те с досады всяких глупостей насочиняли?

Корова, совсем запутавшись, чего хочет от нее всадница, остановилась и начала меланхолично объедать придорожный куст.

– А ты был в кормильне? – неуверенно спросила Рыска.

– Сто раз!

– В этой самой?

– И в этой тоже. Вполне приличное заведение… то есть дрянное, конечно, но перекусить здесь можно.

В животе заурчало еще требовательнее.

– Заодно расспросим о твоем дружке, – продолжал соблазнять Альк. – Сплетни стекаются в такие места, как помои в сточную канаву. Или ты так и собираешься разъезжать по городу взад-вперед, вглядываясь в мужиков? Тогда о тебе точно кой-чего подумают.