Год на Севере. Записки командующего войсками Северной области

Тогда я счел нужным приступить к пересмотру и переизданию уставов внутренней службы и дисциплинарного, разысканных с большим трудом, как библиографическая редкость[4]. Уже проведение в жизнь только этих несложных мер потребовало исключительного труда.

Часть офицерства с восторгом надела погоны и кое-как раздобыла кокарды, ордена и другие наружные отличия. Другие боялись этих погон до такой степени, что мне пришлось бороться уже с помощью гауптвахты и дисциплинарных взысканий.

Что касается солдат, то меры мои встретили крутое сопротивление. В трактирах и кабаках солдаты спарывали нашивки с заходящих туда унтер-офицеров. По городу продолжали шляться матросы без полосаток[5], что составляло особый революционный «шик», с драгоценными камнями на голой шее.

Прибавлю к этому, что в изнервничавшейся массе первые дисциплинарные взыскания встречались с революционной истерией, слезами и криками, что их ведут на расстрел.

Мои дисциплинарные меры в первые дни встречали мало поддержки и со стороны офицерского состава. Я помню, как пришлось возиться три-четыре дня, чтобы снять с судна двух матросов, арестованных в дисциплинарном порядке. Арест сопровождался митингами, истерикой виновных, с топтанием фуражек ногами, причем команда была доведена до такого напряжения, что бунт мог вспыхнуть каждую секунду.

Терпение и настойчивость нужно было проявить железные. Вместе с тем нужно было принять ряд неотложных мер к поднятию морали и успокоению этой бушующей орды.

Прежде всего нужно было привести в порядок казармы, где помещались мобилизованные. Казармы были грязны и запущены, кухня в полном беспорядке, пища неважная, лазарет (приемный покой) без белья и в грязи… Все это особенно бросалось в глаза по сравнению с щегольством и обилием в частях войск англичан и американцев.

Я добился широкого допуска солдат в «Солдатский клуб», организованный Y.М.С.А. в одном из лучших помещений города. Добиться особого помещения у города для русских солдат я не мог, так как буквально все было забито широко разместившимися союзными учреждениями.

Старания мои обособить моих солдат в их собственном помещении основывались на том, что русские солдаты были недостаточно хорошо одеты, не владели языком и не чувствовали себя дома в иностранном клубе. С другой стороны, русские солдаты уже тогда настолько были многочисленны по сравнению с союзниками, что все припасы и табак в клубе расхватывались главным образом ими, и англичане начинали уже жаловаться.

В конце концов я вычистил подвалы в архангелогородских казармах и устроил там с помощью Y.М.С.А. вполне хорошее солдатское собрание и лавку[6].

Вспоминаю еще одну подробность. Я долго добивался улучшения солдатской пищи. По моей строевой практике я знаю этот вопрос. Во всем Архангельске не было лука (!). Для людей, незнакомых с таинствами солдатской кухни, эта драма не покажется большой, но зато меня поймут старые офицеры.

В отношении улучшения быта офицеров мне пришлось долго возиться с переорганизацией гарнизонного собрания, и лишь много времени спустя я добился полного переворота в хозяйстве и порядках этого учреждения.

Кроме того, я учредил особый клуб георгиевских кавалеров. В основание этого клуба я положил идею сближения между собою лучших офицерских сил, отмеченных высшим военным отличием. Я полагал, что, образуя крепкое, надежное ядро офицерского состава, я постепенно сгруппирую около этого ядра лучшие, еще не разложившиеся элементы, что в значительной степени облегчит мне выбор начальствующих лиц[7].

Конечно, задуманная мною программа не удалась полностью, но все же клуб объединил довольно широкие круги, а впоследствии, когда удалось достать для него помещение, – клуб сделался одним из лучших в Архангельске.

VI. Декабрь 1918 г

В военных кругах к декабрю много говорили о праздновании георгиевского праздника. Еще до моего приезда была учреждена особая комиссия под председательством полковника Трагера для организации порядка празднования. Особенно интересовались праздником офицерские круги, которые на нем настаивали, так как в самом разрешении его правительством офицеры видели торжество своих идей и уклон правительства в сторону восстановления армии на старых началах.

По программе праздника предполагалось устроить молебен, парад и общий обед георгиевских кавалеров в казармах мобилизованного полка.

Наступил торжественный день, когда я вновь в строю увидел русские войска, в уставных порядках, с офицерами на местах.

Первое впечатление, когда я подходил к строю, было хорошее.

Полком командовал полковник Шевцов, израненный герой-доброволец, любимец и солдат, и офицеров.

Полк был чисто одет и хорошо стоял шпалерами кругом Соборной площади.

Я подошел к первой роте и, по обычаю, громко поздоровался с людьми. Мне ответили кое-как.